29
У старшего брата был такой значок. Какой степени, не помню. Откуда он у него оказался, не помню тоже. Кажется, на что-то выменял. Он вообще был по этой части большой мастер. Однажды во дворе он поменял бабушкину серебряную сахарницу на деревянную свистульку. Потом мама ходила к маме того, чья была свистулька, и поменяла все это обратно. Но разговоров потом было много.
30
Ластик назывался «стеркой». Стерки были твердые и плохо стирали. Ими иногда пытались стереть с пальца кляксу. Клякса не стиралась, а кожа стиралась и болела потом. Крепко тогда делались вещи — и стерки, и чернила, и вообще все.
31
Об этом я узнал, когда вошел, позевывая, на кухню и привычно включил радио. И сразу же услышал: «Я устал, я ухожу». Это было неожиданно и довольно, надо сказать, сильно. Сильно настолько, что у меня, признаться, зачесались глаза.
«Ну вот, с новым гадом, дорогие товарищи!» — рассеянно, не вполне еще проснувшись, сказал я сам себе. И прямо как в воду глядел.
