По брустверу окопа защелкали пули, взбивая фонтанчики земли и пожухлой травы. Виктор нырнул вниз. Справа короткими очередями застрочил пулемет Дегтярева. Часто застучали самозарядные винтовки Токарева. Гитлеровцев попросту задавили плотностью огня, уж кто-кто, а пограничники стрелять умели! Никто из оккупантов русской земли не ушел!
Сместившись в сторону, Виктор снова открыл огонь короткими, расчетливыми очередями.
Первые две атаки бойцы Оперативного отряда НКВД отбили сравнительно легко. Дюжина немецких танков осталась перед их позициями, а уж трупы гитлеровцев буквально устилали подходы к советским окопам. В лоб этот рубеж обороны было не взять.
В очередной раз смерть пришла с небес – на широких крыльях с характерным обратным изломом и растопыренными, неубирающимися стойками шасси – «лаптями». Пикировщики Люфтваффе – проклятые «Юнкерсы-87» посыпались с неба, воя сиренами, и некому было их остановить.
В воздухе кружились четыре краснозвездных «ишачка»[32], они отважно ринулись в бой против восемнадцати «Юнкерсов-87» и шестерки прикрывавших их «Мессершмиттов-109». Расклад в воздушном бою был явно не в пользу русских летчиков, но на то они и «Сталинские соколы»! Юрким краснозвездным «ястребкам» удалось сбить один «лаптежник» и «мессер», но за это пришлось заплатить гибелью одного «ишачка». Выпрыгнувшего с парашютом нашего летчика немцы расстреляли в воздухе под куполом…
Виктора взрывной волной опрокинуло на дно окопа, он повалился навзничь и видел яростную круговерть воздушного боя в синеве небес. Вот еще один «ишачок» навязал немецкому асу лобовую атаку и – не свернул, таранил стервятника!
Но силы были слишком неравны – «лаптежники» заполонили небо, обрушивая на землю смертоносный бомбовый груз. От тяжких взрывов фугасок содрогалась земля. Окопы защитников Барвенково были все буквально перерыты воронками. Тела убитых были засыпаны землей, глухо стонали раненые. Санитарные инструкторы пытались оказать помощь выжившим, но далеко не всегда это было в их скромных силах. Раненых и контуженых оттаскивали во вторую и третью линию окопов. Наиболее тяжелых увозили в медсанбат мобилизованные грузовики и повозки, запряженные лошадьми.
В очередной раз «Юнкерсы-87» свалились на крыло и перешли в пикирование. До сброса бомб оставалось всего несколько секунд. Вот тут и ударил им навстречу замаскированный пулемет «ДШК»! Огненные плети крупнокалиберных трассирующих пуль ударили так ярко, словно высоковольтная дуга электросварки.
«Лаптежника», напоровшегося на очередь советского пулемета «ДШК», просто выпотрошило! Бронебойно-зажигательные пули перебили «хребет» – силовой набор центроплана крыла, пробили и зажгли топливные баки, залили изнутри кабину пилота и хвостового стрелка красным. Отлетела в сторону перерубленная очередью правая плоскость. «Юнкерс-87», крутясь, пылающим комом рухнул на землю недалеко от позиций Оперативного отряда НКВД. Прежде чем остальные стервятники с крестами на крыльях бросились врассыпную, расчет крупнокалиберного пулемета подбил еще один пикировщик. Волоча за собой длинный шлейф черного дыма, переваливаясь с крыла на крыло, неуклюжий, но крепко скроенный «Юнкерс-87» потянул со снижением на запад.
После бомбежки казалось, что на позициях не мог уцелеть никто. Гитлеровцы тоже так считали и потому снова двинули вперед танки. Теперь угловатые «панцеры» не спешили подставляться под удары противотанковых ружей. Танки лупили длинными очередями из пулеметов, били из пушек по нашим передовым окопам. Пытались подавить остатки советской пехоты.
Между ревущими бронированными монстрами небольшими группами, пригибаясь, перебегали панцергренадеры. Гитлеровские вояки в 1942 году еще не растеряли свой агрессивный настрой и упрямо лезли в драку, не считаясь с потерями. Что ж, на этом рубеже сбить арийскую спесь с оккупантов выпало бойцам-пограничникам НКВД!
– Пехоту отсекай! – выкрикнул младший лейтенант Ракитин. – Экономьте патроны, бить короткими очередями.
Уцелевшие пограничники своих позиций не оставили, многие были ранены, но продолжали сражаться. Треск автоматов «ППШ», стрекотание «максимов» и «дегтярей», отрывистые хлопки выстрелов самозарядных винтовок Токарева и «мосинок» слились в сплошную какофонию. Практически каждый выстрел уносил жизнь врага – воины с зелеными петлицами отличались великолепной подготовкой, в том числе – и огневой.
Еще пограничники отличались стойкостью – те, кто уже не мог стрелять, набивали патронами дисковые магазины и пулеметные ленты, оставив себе – и для себя по одной гранате.
Цепь идущих за танками гитлеровцев значительно поредела, а вот трупов в серо-зеленых мундирах прибавилось. Что ж, Адольф Гитлер обещал им землю на Востоке – фюрер сдержал обещание…
Как бы то ни было, но натиск Вермахта не ослабевал. Дошло дело и до ближнего боя с танками. Перемалывая сухую землю и пожухлую траву, угловатые бронированные монстры медленно приближались к передовым окопам защитников Барвенково.
Виктор готовился встретить танки, так же, как и его сослуживцы. Страх отступил куда-то в темные глубины подсознания, осталась только решимость выполнить боевую задачу. Ракитин взял увесистую фугасную противотанковую гранату и сжался в комочек на дне окопа. Прямо над головой надсадно ревел двигателем, скрежетал стальными траками немецкий танк. Собрав волю в кулак, Виктор распластался на бруствере окопа и метнул вперед противотанковую гранату. Семьсот шестьдесят граммов тротила взорвались под правой гусеницей немецкого танка. Виктор снова нырнул на дно окопа. А рядом, раздавив бруствер, вполз немецкий танк и уперся носом в противоположный скат траншеи. Двигатель продолжал работать, правая гусеница слетела, а левая загребала землю, не останавливаясь.
