стервятники. В плюсе – только последние.
– Что еще ты знаешь? – неожиданно оживился Андрей.
– Мне бы лучше узнать то, чего я не знаю. Теперь вот в поисках простых ответов вынужден вырывать тебе пальцы, тратить на тебя свое время. Оно ни тебе, ни мне не нужно…
Он перестал слушать своего палача, так как воспоминания нахлынули совсем внезапно. Захлебываясь в яростном потоке, он пытался судорожно воссоздать картину былых событий, от которых еще долго не мог оправиться и просыпался в холодном поту…
– Надо, Андрюша, постараться! – Начальник станции расхаживал по своему маленькому, но уютному кабинету, гордо задрав нос и глядя куда-то в потолок, словно считая количество расползающихся пятен. – Представляешь, подтекает, зараза! Нынче паводки сильные наверху.
– Максим Евгеньевич, сделаем все как надо. Ребята подобрались славные. Каждого лично знаю, за каждого ручаюсь.
– Это хорошо, Андрюша, это хорошо! – Старик уселся на свое потрепанное кресло и как-то тяжело выдохнул.
– Максим Евгеньевич, разрешите?
– Валяй.
– По моему вопросу… Вы уж извините, дико неудобно… но раз уж говорим…
– Все будет, Андрюша, все будет. Ты, главное, сделай все как надо, а мы в долгу не останемся, слово даю!
По холодной кишке туннеля медленно передвигались семь человек. Между собой общались преимущественно жестами, которые известны были каждому, как таблица умножения. Годы тренировок отточили в них инстинкты и взаимопонимание.
Впереди растекалась подозрительная тишина. Обычно станции укрепляли на подходах. Ловушки, мины, да хотя бы банки, а тут не было ничего. Что-то внутри Андрея било тревогу и заставляло нагибаться еще ниже, к шпалам, и озираться по сторонам в поисках того, кто рано или поздно нарушит невозмутимость пространства.
Яркий луч разрезал темноту. Потом еще один и еще. Ослепленная и выдернутая из-под крыла своей маскировки, семерка разбежалась в разные стороны, как тараканы по кухне. Где-то впереди застрекотал пулемет, потом к нему присоединился еще один. Полетели в сторону наступающих бутылки с зажигательной смесью. Еще минуту назад казавшийся спокойным туннель зажегся и заиграл светом.
Двоих уложили на месте. Остальные начали отстреливаться, выискивая в прицелы немногочисленный, но хорошо подготовленный к обороне гарнизон. Под прикрытием Андрей пополз вперед, к основной цели этого задания – к воротам, из-за которых все, собственно, и началось. Костью в горле для Ганзейского союза стала политика соседней станции. Удумали, что могут жить, как хотят, ввели режим – так называемый железный занавес. Ганза таких соседей не любила. Худой мир был лучше доброй войны, а тут – предательский удар в спину. Красные бы поработили станцию, фашисты – тоже. Ганзе же лишняя шумиха была не нужна. Да только вот куда без нее в мире, что разделяют, как в детской считалочке – рельсы-рельсы, шпалы-шпалы.
Он затаился за цементным блоком. Пули не раз щекотали поверхность его укрытия. Несколько раз он слышал ругань и топот где-то по ту сторону. А потом все так же резко оборвалось, как и началось. Подняв голову и выставив автомат, он проверил место недавней бойни. Тут не было победителей. Смерть раскрыла свои объятия обеим сторонам, забирая в свое вечное царство всех без разбору. Как заигравшийся ребенок, сметая в хаотичном порядке все игрушки в одну кучу.
Вновь один.
Нужно было продержаться до прихода основных сил. Таков был план. Сказали, что воротами будут заниматься уже профессионалы. Пиротехники бы хватило, чтобы взорвать их к чертям, да только восстановление стоило бы огромных вложений. Решено было пойти в наступление. Тихо отработать, чтобы осажденные сами принесли ключи от города. Как бы не так.
Холодный воздух лизал его, заставляя руки дрожать. Где-то по ту сторону был отчетливо различим звук работающей дрезины. Силы противника готовы были выступить в любой момент. Тогда его голова украсит их ворота, которые закроются навсегда, а он никогда не получит столь вожделенный паспорт гражданина Полиса. Один он не сможет противостоять целому взводу подготовленных людей, каким бы матерым он ни был. Разглядев на стене панель с цифрами и механизмами, Андрей метнулся к ней и начал судорожно резать и вырывать руками торчащие нити проводов. Освежеванный щиток трещал искрами. Ворота начали опускаться вниз. По всей видимости, он по ошибке запустил обратный процесс, и вместо того чтобы вывести подъемник из строя, он опускал крышку гроба на все надежды Ганзы.
Из ступора его вывел первый выстрел, раздавшийся со стороны туннеля. Дрезина с пулеметом и прожекторами появилась в дальнем конце и уже выискивала его в темноте. Андрей выдернул чеку и отправил гранату в полет – это должно было их задержать. Взрыв, крики. А потом – дикий шум, словно где-то рядом заработал старенький перфоратор. Плечо обожгло. Из последних сил он перекатился под опускающиеся вниз ворота, изолирующие станцию от всего метро.
– Андрей! – Голос Лазаря. Выжил-таки. – Остановись, это приказ! Андрей, сукин ты сын! НАЗАД!
– Прости. – Пистолетный выстрел стер из памяти туннеля очередного свидетеля. Теперь только он один знал правду.
Он бежал. Бежал, хотя должен был остаться и пасть рядом со своими товарищами. Бежал от смерти, дышавшей ему в спину, жадно облизываясь.
