– Пишет? Что именно пишет?
Вопрос повис в воздухе, и Белый Веер, почувствовав его глупость, слегка разозлился:
– На какой бумаге пишет? Каким языком? Что-то вы смогли рассмотреть?
– Ничего, Старший Брат. Кроме того, что пишет он на свитке пергамента. Какой язык и какие чернила – неизвестно. И даже то, что это был именно пергамент, удалось рассмотреть единственный раз, когда объект сел писать на скамье под деревом, воспользовавшись хорошей погодой. Тогда стал виден свиток и то, что он почти весь покрыт письменами.
– То есть объект работу почти закончил? Хм… интересно! А что с другими объектами? Что делают наши братья, попавшие под влияние главного объекта?
– Ничего особенного. По очереди ездят в город за продуктами, сидят за столом с главным объектом и тоже что-то пишут – видимо, учатся. Тренируются на лугу – часто вместе с главным объектом. Кстати, он великий мастер меча. При его хромоте… я бы не схватился с ним один на один без использования специальных приемов!
– А что ты хотел? Победитель турнира в столице! Он мастер фехтования. Что, впрочем, ему не поможет.
Белый Веер замолчал, молчал и его собеседник. Потом Старший заговорил:
– Наблюдайте тщательно, и не дайте боги они вас заметят – испортите всю операцию! Я выбрал вас потому, что вы лучшие в этом деле! Вам предоставлены лучшие амулеты, лучшие снадобья – ночного зрения и дальнозоркости! Не обманите моих ожиданий! Когда объект прекратит написание своего… хм… трактата, доложите мне. Убедитесь, что он больше не пишет. И если кто-то из его охранников поедет не в Ангор, а дальше – в столицу, например, – следите за каждым его шагом. Не приближаясь, не показывайтесь! Они одни из лучших, если только не лучшие, их так просто не возьмешь. Узнаете, кому посланец передаст свиток. И доложите мне. Срочно, голубиной почтой – через нашего агента в столице. Скорее всего, гонец пойдет именно в столицу. Что-то еще имеешь сказать?
– Вроде бы все, Старший… есть еще рабыни – так они просто готовят еду, стирают да, похоже, спят со своими господами. С них сняли ошейники.
– Ошейники сняли?! Вот так… Надо подумать, зачем они это сделали.
– Осмелюсь предположить, господин… чтобы затеряться в толпе. Если они разделятся на группы по два человека, то их будет труднее заметить. Рабыню узнать легче – хотя бы по ошейнику. Его никак не спрячешь. Можно нарядить их в мужчин. Или наоборот – всем нарядиться в женщин. Ну это я так… предполагаю. Мотивы могут быть и совсем другими – например, главный объект вдруг сделался сентиментальным противником рабства, их в наше время стало почему-то очень много. Взял да и отпустил девок на волю.
– Или же он знает заклинание, которое может привязать рабынь к нему почище железной цепи… Ладно, продолжайте наблюдение и докладывайте обо всем странном, непонятном и о том, о чем докладывать я не приказывал, но что привлекло ваше внимание. Свободен!
– Где?
– На горе, вон там. Я чую его!
– Как думаешь – кто?
– Братство, конечно. Кто еще может так незаметно вести наблюдение? Точно – не кочевники. Это не их стиль. Скакать, орать, визжать – вот это стиль кочевников. А этот лазутчик наверняка из Братства. Если бы не амулеты учителя, мы бы их и не обнаружили. Хорошая идея была, кстати!
– Хорошая, точно. Что будем делать?
– А что мы сделаем? Учителю расскажем, и все. Ну не убивать же лазутчика! Вместо него пришлют другого, и будет еще хуже. Сменит место наблюдения, да и все. Вот когда уходить будем, тогда и уберем.
– Уберем ли? Сюда если и пришлют, то самых лучших!
– Самые лучшие – мы с тобой! И с нами учитель! А он делает лучшие в мире амулеты! Обойдем гада!
– Леван… а если это кто-то… из наших учителей?
– И что? Ты думаешь, они бы нас пощадили? Мой учитель, палку которого я помню до сих пор? Твой, с его кожаной плетью? Да они кожу с нас живьем сдерут, если им прикажет Братство!
– Ну и мы сдерем… если прикажут, – Хесс пожал плечами. – Раньше Братство, теперь – учитель. Тебе не кажется это странным?
– Что именно? Содрать кожу?
– Нет. То, что мы понимаем, – нас околдовал учитель. И никакого протеста, никаких переживаний. Если он прикажет умереть – мы умрем. Тебе не кажется это странным?
– А что изменилось? Раньше мы то же самое сделали бы для Братства, теперь – для учителя. Что-то изменилось? Думаю, нет. Такая уж у нас судьба, что теперь поделаешь…
– Нет. Если бы Братство приказало нам покончить с собой… я не знаю, подчинился бы или нет. Честно – не знаю. А вот с учителем – точно знаю. Да! Не раздумывая. В чем и отличие.
– Наверное, так… ладно, хватит болтовни, пойдем! Оп! А их двое стало. Смена караула, похоже на то. Один отдыхать пошел, другой на место заступил.
