С минуту я разглядывал удивительный предмет. Была это маленькая пластмассовая пластинка на пластиковом же ремешке. Пластинка была прикрыта тонким стеклом, под которым на сером фоне четко вырисовывались черные цифры. Сейчас они показывали «00:21». С боку пластинки были две крошечные кнопки, нажав на одну из них я заметил, что стекло слабо подсветилось изнутри, нажав на другую – добился смены цифр на «30:11».
– Какой-то прибор, – сказал я, с восхищением разглядывая устройство. – Удивительное устройство дисплея… интересно, что он может измерять…
Седловой кашлянул и виновато сказал:
– Полагаю – время…
Я схватился за голову. Посмотрел на свой «Полет» – полпервого ночи. Только и нашелся, что сказать:
– Отстают.
– Нет, Саша, я проверял, очень точно идут. Прямо-таки хронометр. Это ваши – спешат.
– Вторая цифра, видимо, дата, – предположил я. – Великолепно. Луи Иванович, это надо как следует исследовать!
– Да, конечно. Александр, вы не подскажете, где применяются такие устройства?
– Я, конечно, не специалист… – признал я. – Но с подобными часами не встречался.
– А сложно такое сделать? Вещица-то электронная, вам виднее.
Я попытался представить себе электронное устройство для измерения времени. Самое простое, которое только можно сделать. На германиевых транзисторах или на микросхеме вроде той, что недавно вмонтировали в «Алдан»… Наручных часов никак не получалось. Будильник получался, очень симпатичный, со светящимися циферками на электронных лампах-индикаторах и с питанием от розетки. А наручные часы – никак.
– Луи Иванович, – признался я. – Ума не приложу, как такое сделать. Возможно, какая-то магическая разработка?
Седловой покачал головой.
– Да я вначале так и подумал, Саша. Проверил, как мог, магии нет.
– Луи Иванович, – предложил я. – А давайте еще у кого-нибудь спросим? У Витьки Корнеева… он по таинственным исчезновениям специалист. Сколько раз диван из запасника вытаскивал.
– Полагаете, он? – заинтересовался Седловой.
– Нет, нет, – запротестовал я. – Ну… просто опыт какой-то…
– Пойдемте. Если вам не очень сложно…
Я замахал руками. Мне было интересно. Мне было прямо-таки крайне интересно. Если где-то делают подобные механизмы – то… Все мои представления об электронике летели к чертям.
Мы отправились к Витьке. Седловой суетливо бежал рядом, бдительно поглядывая на часы в моей руке.
– Только не уроните… – попросил он.
Но я держал часы крепко, борясь с искушением нацепить их на руку. Мы вошли к Витьке в тот момент, когда он наполнял водой из крана большое ведро. Корнеев покосился на нас и поздоровался с Седловым.
– В живую воду будешь превращать? – спросил я.
– Нет, конечно. Пол хочу протереть, насорил за день, неудобно так оставлять. Сейчас я…
– Витька, погляди…
Я протянул ему часы, и Луи Иванович принялся рассказывать историю их таинственного появления. Корнеев заинтересовался.
– Хорошо сделаны, – одобрительно заявил он, покачивая часы на ладони. – Изящно.
– Магия? – полюбопытствовал я.
– Да нет, и не пахнет… Сашка, ты их открывал?
– Нет.
Витька порылся в столе, достал тонкую отвертку. Задумчиво посмотрел на часы и поддел заднюю крышечку. Та, щелкнув, отвалилась.
– Осторожно, осторожно! – заволновался Луи Иванович.
Мы склонились над часами.
Внутри они были заполнены крошечными детальками, соединенными совсем уж тонкими проводочками. Я углядел что-то, напоминающее резистор, но больше знакомых элементов не было. Крошечная металлическая таблеточка, занимавшая чуть ли не треть объема часов, почему-то вызвала живейшее любопытство Корнеева. Он потрогал ее пальцем и заявил:
– Батарейка. Слабенькая. Одна десятая ампера.
Мы стали изучать часы дальше и обнаружили на крышке надпись, из которой следовало, что сработаны они в Гонконге.
– Ничего не понимаю, – признался я. – С каких пор в Гонконге такое делают?
– Да, это тебе не дублей пугаться, – признал Витька. – Слушай, а ведь если из таких деталей ЭВМ собрать, так она в чемодан влезет.
– Брось. Еще шкаф для устройства памяти потребуется!
