– Только отдельные слова, – ответил Виктор, бесцеремонно разглядывая ее фигуру. – Остальное заменяют жесты и мимика.
Быкову вдруг захотелось как можно скорее убраться отсюда.
– Друзья, – сказал он, – у вас ведь есть телефоны?
– Да, – ответила Камила, хмуро поглядывая на Виктора. – Индейцы забрали с места крушения не только нас, но и наши вещи.
– Мы их раздарили, – вставил Виктор. – В качестве благодарности.
– Телефоны есть, но батареи разряжены, – закончила мысль Камила. – По ним никуда не дозвониться. Если хотите, можете не ждать нас, а уходить хоть завтра. Полагаю, Унчун позволит.
– Унчун – это вождь? – поинтересовалась Морин.
– Точно! – подтвердил Виктор, улыбаясь так широко, словно был ведущим телевизионной викторины.
– Мы пойдем с вами, – решил Быков. – Колдовство – это отлично, но помощь людей тоже кое-что значит. Говорите, вас поставят на ноги в полнолуние?
– Да, – кивнула Камила. – Через три дня.
– Или через четыре, – сказал Виктор. – У них тут сложно с вычислениями, насколько я понял.
В разговор вмешался посланник вождя, украсивший себя зеленым пером. Он затараторил, показывая на общую хижину.
– Нас приглашают на пир, – пояснила Камила, носилки которой подхватили два молодых индейца.
Вскоре все сидели перед импровизированным столом, накрытым прямо на земле. Вечерний свет, пробивающийся сквозь листья на крыше, ложился косыми полосами на еду, утварь и фигуры людей. Унчун сидел во главе «стола», почти не обращая внимания на гостей.
Морин и Быков с жадностью накинулись на рыбу, запеченную в глине. Ее следовало заедать густой похлебкой оранжевого цвета. А еще гостям постоянно подавали наполненные напитком чаши, сделанные из половинок плодов, похожих на тыквы.
От первого глотка Быкова чуть не стошнило: травы, на которых был настоян местный алкогольный напиток, были очень горькими и обладали отвратительным запахом. Но после двух чаш Быков привык к специфическому вкусу, а после четвертой его вообще сморило. Слушая отдаленный хохот индейцев, Быков почувствовал, как его ведут куда-то; он рухнул, как только его перестали поддерживать, и отключился.
Глава 22
На лицо ужасные, добрые внутри?
Выйдя из хижины, Быков не сумел определить, вечер сейчас или утро. Солнца видно не было. Все было серым в сером воздухе, каким он бывает перед рассветом или сразу после захода солнца. От такого освещения на душе сделалось тревожно. Но хуже всего было полное отсутствие людей и вообще каких-либо живых существ. Вокруг стояла мертвая тишина.
Решив, что все попрятались, чтобы напугать его, Быков пошел по кругу, вглядываясь в сумрак, царящий под навесами. Отовсюду на него глядели глаза, блестящие и злые. Иногда до его слуха доносились шепот и злорадное хихиканье. Решив, что лучше поскорее убраться отсюда, Быков стал искать выход из поселка.
Выяснилось, что покинуть это проклятое место можно только по земляным ступеням, ведущим куда-то вверх, в туман. Торопясь, Быков полез туда и тут же понял, что за ним началась погоня. Он хотел ускорить подъем, но ступни стали вязнуть в земле, которая почему-то оказалась раскисшей. Да и ноги отяжелели до такой степени, что каждую приходилось поднимать обеими руками и ставить на ступеньку. Понимая, что его сейчас схватят, Быков замычал, задергался и проснулся.
Испытывая неимоверное облегчение, он некоторое время лежал неподвижно, прислушиваясь к беспорядочным толчкам сердца. Это был сон, всего лишь страшный сон. Да, здорово он вчера набрался! Голова как чугунная, во рту будто мышь сдохла, сил нет даже на то, чтобы оторваться от циновки.
И все же Быков поднатужился и сел, озираясь. Солнечный свет снаружи давал понять, что утро давно началось, так что некоторым лежебокам пора было вставать. Обнаружив рядом с собой ореховую скорлупу с водой, Быков жадно напился. Его вещи лежали рядом, а рюкзак Морин валялся возле пустой циновки, но самой ее в хижине не было. Почему не разбудила? Понятное дело. Не захотела иметь дело с беспробудным пьяницей…
И угораздило же его вчера надраться! Ох и коварное пойло у этих дикарей. По вкусу напоминает забродивший фруктовый сок, а с ног валит не хуже водки. В следующий раз нужно быть осторожнее. «Надеюсь, – подумал Быков, – праздники у них не часто. Иначе никакого здоровья не хватит».
Он уже собирался лечь опять, чтобы переждать приступ тошноты, сопровождающийся головокружением, но тут какой-то мохнатый шарик плюхнулся ему на плечо и скатился на пол. Глянув вниз, Быков решил было, что видит перед собой комок волос или шерсти, но из него внезапно выдвинулись ноги, и комок сместился в сторону.
В следующее мгновение Быков вскочил, словно подброшенный невидимой пружиной. Прямо перед ним, готовый впиться в его босую ступню, находился мохнатый паук размером с теннисный мячик. Не нужно было обладать ученой степенью по арахнологии, чтобы определить: это ядовитая и крайне опасная особь.
Попятившись, Быков увеличил дистанцию между собой и членистоногим. Но тому это не понравилось. Глаза паука, напоминавшие две красные бусины, злобно сверкнули. Быстро перебирая лапками, он побежал в сторону человека и без видимых усилий вскарабкался по древесному стволу, служившему
