Один индеец, заметив ее движение, тоже обратил внимание на англичанку. Его черные глаза под ровной челкой смотрели уверенно и требовательно. Морин не сразу отвела взгляд.
– Веди себя скромнее, – пробормотал Быков. – Эти дети природы не знают, что такое флирт.
– Я вовсе не флиртую. Что же мне, посмотреть ни на кого нельзя?
Морин фыркнула и вернулась к своей глине. А индеец все смотрел на нее, не обращая внимания на Быкова. И у того возникло предчувствие, что добром это не кончится.
Быков кашлянул в кулак и стал таким образом, чтобы загородить собой Морин. Только тогда индеец удостоил его внимания. Губы ачега презрительно скривились, а потом он сплюнул.
В толпе стало тихо. Радостные возгласы были больше не слышны. Женщины шушукались, глядя на Быкова и на индейца. Ачега был не очень высоким, но мускулистым, с упрямым наклоном головы и толстой шеей.
Ища примирения, Быков улыбнулся ему.
Ответа не последовало.
Глава 23
Очевидное – невероятное
Вечер Быков и Морин провели в компании Камилы и Виктора. Поначалу женщины обращались друг к другу сладкими до приторности голосами, что плохо вязалось с выражением их глаз. Мужчины вели себя сдержанно, словно ожидали какого-то подвоха и постоянно были готовы дать отпор. Но постепенно напряженность спала и общение стало непринужденным. Этому способствовал вкусный ужин. Индейцы, устроившие Камиле и Виктору банный день, не стали терять времени даром и наловили мелкой рыбы. Часть улова отдали гостям. Рыбешка, поджаренная на плоских камнях, была изумительна на вкус.
– Знаете, как она называется? – спросил Виктор у сотрапезников.
– По вкусу похоже на окуня, – поделилась впечатлениями Морин.
– Нет, это не окунь.
Приглядевшись, Быков удивился:
– Неужели пираньи?
– Совершенно верно, – подтвердил Виктор.
Он не мог быстро есть из-за неподвижной шеи, зато Камила поедала рыбу с жадностью изголодавшейся кошки. Она отгрызала головы, впиваясь в них зубами.
– Не забывайте про зубы, – предупредила она. – Можно порезаться.
– Как же индейцы ловят пираний? – спросила Морин.
– Произносят какие-то заклинания, а потом смело заходят в воду, – пояснил Виктор. – Они все тут верят в магию.
– Наверное, они натираются какими-нибудь травами или что-то подсыпают в воду, – предположил Быков.
– Нет, тут чистая магия, – возразила Камила. – Настоящая.
В хижине, где они сидели, царил таинственный полумрак. Это настраивало на соответствующий лад. Выплюнув кости, Быков поинтересовался:
– У них есть шаман?
– Конечно, – невозмутимо ответил Виктор. – И даже не один. Только ачега их называют как-то иначе. Они нас лечат. Обещают полное исцеление в полнолуние, как мы уже говорили.
Повернувшись всем корпусом, он ласково посмотрел на Камилу. Она быстро взглянула на Быкова и опустила глаза. Наблюдавшая за этим маленьким спектаклем Морин как бы невзначай прижалась к Быкову плечом.
– Вы верите в магию? – спросила она.
– Кое-что мы видели собственными глазами, – сказал Виктор. – И потом, индейцы собрали нас по частям. У них примитивные верования, но, как ни странно, здесь это работает.
– Здесь все первобытное, – вставила Камила.
– Да, здесь все первобытное. – Забыв про обмотанную шею, Виктор хотел кивнуть, но только нелепо дернулся всем корпусом. – Христианство никак не коснулось этих мест, и индейцы прекрасно без него обходятся, представьте себе. – Вынужденный сидеть прямо, он выглядел необыкновенно важным. – Их верования сохранились почти в первозданном виде.
– Но раньше тут, наверное, была древняя цивилизация? – спросила Морин. – Государство каких-нибудь майя или инков.
– Нет, – возразил Быков, вылавливая в памяти сведения, почерпнутые в интернете. – На месте нынешнего Парагвая жили земледельческие племена гуарани. Они держали в повиновении все прочие племена, пока их самих не покорили испанцы. Потом гуарани насильно обратили в католичество, и они стали приобщаться к цивилизации.
