там.
– Вот-вот! – обрадовался Гаврила. – Примета редкая. Не думаю, что второй такой альтруист отыщется.
– А зачем он тебе?
– Да родня его ищет, – быстро ответил Гаврила.
Чересчур быстро.
Гото-овился к вопросу, бяшка. Готовился. И ответ такой… как обмылок скользкий.
Родня – это дело такое. Неоднозначное…
– Ну… коли родня…
Если взять за основу мое зыбкое, но уверенно набирающее прочность предположение, что Богдана ищут блатные, то моя задача – двинуть этих братков по ложному следу.
Родня, говоришь?
– Вообще, наш сэнсэй работает на… стройке! – озвучил я Гавриле эпизод из мелодрамы шустрой девочки Полины. – Ага. На этом… как его… сдаточном объекте. Что за Мартышкой (Мартынова бухта). Там корпус биостанции достраивают, и наш… учитель… подрабатывает там. В свободное от тренировок время.
– Точно?
Я в упор уставился на Гаврилу.
– А что, такое вот бывает… не точно? – спросил его, изображая недоумение.
– В смысле, именно на этой стройке он работает?
А ведь этот модный красавчик сильно обрадовался! Хоть и виду не подает.
– Я ему кирпичи не подносил. Пацаны говорят, что на той.
– А где вы сейчас тренируетесь?
И демонстративное равнодушие. Мол, так, просто светский разговор поддерживаю. За рюмкой мороженого. А в глазах – азарт терьера, ухватившего за хвост лису в норе.
– Вообще-то… не велено нам распространяться. Но тебе скажу. Как на духу. Мужик ты вроде не вредный. И не жадный. И сам, говоришь, тренируешь кого-то, раз меня приглашал. Короче, мы сейчас тусуемся… под Балаклавой. На Василях. Там только одна лестница на пляж чего стоит. Триста ступеней! Пару раз туда-сюда мотанешься – считай, полтренировки прокачал…
Полный бред. Зато Балаклава – далеко в стороне от локации наших интересов, ни в одной сводке пока еще не фигурировала. С глаз долой – из сердца вон. Ищите там неведомого сэнсэя, так заинтересовавшего обидчивый блатной мир. И на стройке, где обитает мутный батюшка моей новообретенной подружки, можно пошукать. Там вообще черт ногу сломит.
А пока суд да дело, мы себе пометочку оставим – не одинока, значит, наша Контора в поисках странного спортсмена-антисоветчика. Который к тому же еще и хиппи со всеми прелестями идей пацифизма. А заодно и православный славянофил с тягой к педагогике. Новый Макаренко. Основоположник русского скаутского движения, в противовес обрюзгшей пионерии.
И нам, а конкретно мне, нужно найти его раньше, чем татуированная братия. Как минимум из соображений безопасности и милосердия к объекту.
– Слушай, Витек, – показушно взглянув на часы, стал включать занятую озабоченность Гаврила. – Ты давай, оставайся, наяривай все тут, а я пойду, пожалуй. Дела, знаешь ли. И так на этого халдея время напрасно убил, пока тебя не было. А «тайм», как нам известно, сделан из «мани». Понимать должен, не маленький.
– Все путем, Гаврила. Я понимаю.
– Все оплачено, ты не думай. Сейчас еще шоколад горячий принесут. С эклерами. Что не съешь, то понадкусывай, ха-ха. Сундуку с эполетами меньше достанется. Ну все, давай пять.
– Давай. Береги себя.
Стараясь идти чинно, мой щедрый друг продефилировал на выход. Напрасный труд актера – я прекрасно видел, как у него пятки от нетерпения горят. Полученная информация жгла Гавриле мозг. Служил Гаврила детективом, Гаврила бультерьером был.
В дверях Гаврила замешкался и сдал назад, галантно пропуская в зал новых посетителей. Я мысленно взвыл, закатил глаза и схватился за лоб.
Гасите свечи, господа! Они больше не понадобятся – взошло солнце!
В ресторан заходила Полина Кравцова собственной персоной.
А за ее спиной маячил ее снулый папаша-строитель.
Буэнос диас, дон Педро!
Глава 23
Обухом по голове
