я случайно заехала в глаз кому-то из врачей, после чего терпение у них закончилось. Мне вкололи успокоительное, и какой-то бородатый мужик в жилете в надписью «Служба спасения» силой усадил меня на песок и набросил мне на плечи красный, пропахший лекарствами плед.
– Меня зовут доктор Крюгер, дорогуша, – сказал он, поправляя на носу круглые очки в золотой оправе, какие обычно носит Сайта-Клаус в кино, и приглаживая седые бакенбарды. – И я тут главный.
– Мистер Крюгер! Разрешите мне поплыть!
– Деточка, если вы хоть на шаг приблизитесь к воде, я привяжу вас к носилкам.
Меня не нужно было привязывать: я больше не могла ни ходить, ни даже стоять. Укол уже подействовал. Голова разом отяжелела, руки и ноги стали неподъемными, перед глазами все поплыло.
– Ты не должна была пускать его в воду, – повернулась я к сестре Боунса.
– Ну извини, я не умею останавливать поезд на ходу! – выпалила та. – Это тебе следовало остаться и спокойно потребовать от него объяснений! Тем более если у вас все так серьезно! Какого черта было бежать к морю и лезть в воду?!
Я успела изучить ее красивое лицо – панк-версия Одри Хепберн, ровная челка, удивленно разлетевшиеся брови, невинный рот – и впервые заметила легкое сходство с братом. Только что сказанные ею слова прочно засели у меня в голове: «Тем более если у вас все так серьезно!»
Разве?
Разве у нас все…
Я мысленно повторяла эти слова, снова и снова, и с каждой секундой верила в это все сильнее.
Мистер Крюгер, который расположился неподалеку с журналом и биноклем, прижал телефон к уху, а потом повернулся ко мне.
– Да, она здесь. Что мне сделать? Пусть скажет сама. Эй, мисс! – позвал он меня.
Я подошла к нему, едва не теряя сознание от волнения. Спасатель протянул мне телефон:
– Скажите ему, что вы в порядке. Он не верит. Я выхватила телефон.
– Боунс? Ты там?! Ты слышишь меня?
– Флоренс, – услышала я спустя чудовищно длинную секунду и подскочила от радости.
– Гарри…
– Мне тут говорят, что моя девушка на берегу, жива-здорова, а я уверен, что лапшу мне на уши вешают, – хриплым голосом произнес Боунс, и я прижала к лицу ладонь, пряча слезы от суетящихся рядом людей.
– Твоя девушка? – тупо переспросила я. – Она сказала, что она – твоя сестра. Или я все опять не так поняла?..
Успокоительное сделало меня странно заторможенной. Я сомневалась, что полностью понимаю смысл сказанных им слов.
– Стоит на берегу. Невысокого роста, с мокрыми рыжими волосами. Кутается в красный плед и, судя по голосу, плачет. И она – моя, правда, я еще не успел сказать ей об этом, – тихо говорил Боунс, и по мере того, как смысл его слов начал доходить до меня, мои ноги все хуже справлялись с тяжестью моего веса. – Но, как только доберусь до берега, она тут же об этом узнает.
Я вскинула голову и всмотрелась в приближающийся катер. Он подошел к берегу, сбросив скорость. Боунс в прилипшей к телу майке спрыгнул в воду и двинулся в моем направлении, шатаясь от накатывающих волн. Я уронила плед и бросилась к нему навстречу. И больше никто не пытался меня удержать.
Не знаю, о чем он думал, пока расстояние между нами быстро сокращалось. Не знаю, чувствовал ли то же, что и я. Но для меня смысл существования внезапно воплотился в этом человеке, одном-единственном, не сводящем с меня глаз. Он едва держался на ногах. Мокрая одежда облепила его тело – он, не раздеваясь, бросился за мной в воду. Над нами нависло тяжелое темное небо, не сулящее нам обоим ничего хорошего.
Я бежала к Боунсу, увязая в месиве из морской пены, тины и песка. Не отдам его стихии! Как только мои руки обхватят его за шею, он станет принадлежать мне. Я заберу его домой – под надежную крышу, под теплое одеяло, в мои горячие объятия. Я отогрею его, заставлю его забыть, что мы едва не потеряли друг друга. Я буду любить его. Уже люблю.
– О небо, – выдохнул он, прижимая меня к себе. И то ли это восклицание прозвучало как мое имя, то ли мое имя прозвучало как восклицание.
– Боунс, – ответила я, обнимая его, грея поцелуями его лицо.
– Я поклялся, что если вновь увижу тебя живой, то скажу все, что не решался сказать. Флоренс, я хочу видеть тебя рядом бесконечное число дней и ночей. Хочу, чтобы ты была в моей жизни, в моем доме и в моей постели. И пусть катятся к дьяволу все, кто считает, что я хочу слишком много. Ты выйдешь за меня?
Воздух. Он закончился. Во всей Вселенной больше не осталось ни молекулы кислорода. Я стала задыхаться, открыла от изумления рот и заглянула Боунсу в глаза. Они блестят так ярко. С волос течет вода. Лицо – нездорово-бледное, взволнованное. На губах – дерзкая улыбка.
Так и есть. Он бредит.
– Ты не в себе. – Я обняла его за талию, желая поддержать. – Идем-ка…
