– Подхватила какую-то дрянь от одного козла. Сдавала анализы. Верней, сдавала вчера, а сегодня меня обрадовали, что это хламио-что-то-там. Теперь неделю глотать колеса и никакого алкоголя.
– Оу, – только и произнесла я. Ну и подробности.
– Да ладно тебе, не красней, Белоснежка. На твоей планете девушки никогда ничего не подхватывают от всяких козлов?
– Ну… На моей планете девушки всегда используют презерватив.
– А еще не плюют на пол, не превышают скорость и едят только обезжиренный йогурт?
– Да, на моей планете все ужасно скучные, – рассмеялась я.
– Зато на моей праздник каждый день. – Шантель сунула руку в карман. – Глянь, что мне обломилось вчера.
Я покосилась, и у меня сжалось горло: на ее ладони лежало кольцо, подаренное мне Боунсом.
– О боже…
– Я то же самое сказала, когда один чувак просто выбросил его. Больной. Это же белое золото и натуральные брюлики! Знаешь, как дело было? Подъезжаю я, значит, вчера сдавать анализы. Паркую свою тачку, и тут этот тип выезжает на своей «бэхе» со стоянки и выбрасывает из окна кольцо. «Эй, сэр, ты потерял кое-че!» – ору ему. «Возьми себе», – ответил он и укатил. Ненавижу всех этих селебритис. Дети в Африке голодают, а они брюлики из окна выбрасывают.
– Шантель, – хрипло проговорила я. – Это мое помолвочное кольцо, а тот парень…
– Да иди ты, – рассмеялась она. – Хрен я тебе его отдам.
– Я знаю. Но я могу выкупить его у тебя. Сколько за него хочешь?
Шантель вдавила окурок в бетон и посмотрела на меня так, словно прикидывала, как много я могу дать.
– А ты не бедненькая овечка, так?
– Возможно.
– А я ведь тоже, – подмигнула мне она и кивнула в сторону.
Повернув голову, я увидела останавливающийся неподалеку роскошный «мерседес», за рулем которого сидела делового вида чернокожая женщина в золотых очках. Ее волосы были скручены в элегантный пучок, а в ушах покачивались огромные серьги.
– Матушка за мной приехала. Идем, отужинаешь у нас дома, она круто готовит лобстера. Расскажешь нам, отчего Белоснежка вся такая бледная и убитая. Мы послушаем, пожалеем тебя. Наверняка история будет – обрыдаться. Потом сходишь на свиданку с моим братишкой. Он жирноват и прыщав – но как танцует! Можешь перекантоваться у меня ночку-две. Только не нюхать, не курить и не колоться. Дома – ни-ни. У бабушки аллергия на крэк, а матушка не выносит обдолбанных. А потом, если все будет пучком, я отдам тебе твое кольчишко. Ну что, Белоснежка?
– Мне тебя, видать, сам бог послал.
– Еще бы. Лобстеры с укропом точно с неба не падают.
– Ну, только на свидание с твоим братом я точно не пойду.
– И долго мне еще ждать, пока вы закончите трепаться, барышни?! – крикнула нам дама из «мерса».
– Ма, ты сегодня готовишь лобстера! – сказала Шантель, когда мы подошли к машине. – Знакомься, это Скай!
Женщина окинула меня взглядом с головы до ног, заметила штрафной бланк в моих руках и строго сказала:
– Только не нюхать, не курить и не колоться. Дома – ни-ни. У бабушки аллергия на крэк, а я не выношу обдолбанных.
– Да-да, я ей уже сказала, – закивала Шантель, впихивая меня в салон. – Она согласна. Она согласна почти на все, кроме свидания с Джорданом.
– Это еще почему? – строго сказала ее мать, мастерски выводя «мерседес» на оживленную дорогу.
– Мое сердце не свободно, мэм, – пробормотала я.
– Сердце Шантель тоже было не свободно, и теперь у нее хламидиоз.
– Мам, при чем тут это?!
– Очень даже при чем. Нет более проблемного и вредного органа, чем тупое, влюбчивое девчачье сердце. И, если бы это было возможно, я бы советовала всем просто его удалять. Да-да, под скальпель – и нет проблем.
«И я бы с радостью последовала вашему совету, мэм», – подумала я.
Глава 16
– Мэм, если вас не обременит, не могли бы вы подвезти меня к отелю «Ритц-Карлтон» на бульваре Вест Олимпик? Я бы хотела выписаться оттуда и
