нас не нападет гигантская птица, и даже торнадо по пути не встретится.
В общем, пока я подобным образом самоуспокаивалась, накрутила себя до такой степени, что даже стала вертеть головой во все стороны, выискивая нереально больших птиц. И хотя водились таковые только в старых сказках, любое пернатое размером чуть больше воробья уже казалось мне огромным. В конце концов, пришлось перевести взгляд на Кая и попытаться отвлечься.
Он управлял довольно уверенно и вел крылья в воздушных потоках, держась за горизонтальную перекладину и перенося вес тела то на одну, то на другую сторону. Наш аппарат летел по известному лишь предсказателю маршруту, иногда забирая немного левее, иногда поворачивая вправо. Парили мы достаточно спокойно, без резких виражей и наклонов. Меня равномерно покачивало в мешке, но понимание того, что над землей держат лишь парусиновые крылья и ремни, заставляло сердце замирать. Осознание, что Кай — виновник моих терзаний (ведь именно он затащил меня на такую высоту), подогревало настойчивое желание за что-нибудь его ущипнуть. Я бы непременно так и поступила, но слишком опасалась лишний раз дохнуть в его сторону и не нашла ничего лучшего, как затеять разговор:
— Ты управлять-то умеешь?
— Нет, — ответил довольный жизнью пилот, нисколечко не заботясь о моих нервах.
— А?.. Ты так пошутил?
— Не волнуйся, Аленушка, — ответило невозмутимое солнечное чудовище, — я просто знаю, как это делать.
— Знаешь?
— Предвижу.
Затевать разговор было глупой идеей, в чем я снова убедилась, спросив:
— А мы на землю сядем?
— Конечно, сядем, моя радость.
— Благополучно сядем?
— Просто сядем.
Ему точно нравилось испытывать мое не бесконечное терпение.
— Что значит — просто? — повысила я голос.
— Аленушка, это значит просто наслаждайся полетом. Отпусти поручни, раскинь руки и пари как птица.
Ух! Так бы и стукнула, но не буду. А вдруг силу удара не рассчитаю — тогда все, конец, и птичку жалко.
— А если я раскину руки и изменю таким образом направление попутных воздушных потоков? Нас закрутит, завертит, и мы все умрем?
В ответ мне прозвучал такой веселый смех, что я могла бы ощутить себя полной дурой, не веселись Кай искренне и от души. У него это выходило как-то совершенно необидно, скорее, веселье было заразительным.
И я решилась.
Зажмурилась, заставила собственные пальцы отцепиться от металлических поручней и раскинула руки. И когда аппарат не понесло в сторону, а меня не закачало сильнее, отважилась открыть глаза и наконец-то увидела совершенно иную, не искаженную моей паникой картину.
Вдалеке синели холмы, а мы проплывали над полями, поросшими зелеными травами с солнечными прожилками ковыля. Облака, в которые, казалось, вот-вот влетим на полном ходу, скрывали в пушистых перьях яркое небесное светило. Оно так и норовило выскользнуть из крепких объятий, а рассеянные лучики косо ложились на землю, точно струи солнечного дождя.
Дух захватило теперь от красоты открывшейся внизу картины. Все выглядело слишком крошечным и ненастоящим, будто нарисованным торопливым художником, поспешно нанесшим на полотно расплывчатые акварельные мазки. От ветра пришлось на миг зажмурить глаза, и влажные дорожки пробежали по щекам. Я вдохнула пряный воздух высоты всей грудью и неожиданно рассмеялась.
Теперь ощутила себя птицей, настоящей гигантской птицей. За спиной у меня были крылья, вокруг проплывали облака, над головой открывалась бесконечная высь. Я вдруг почувствовала настолько полное счастье, что на эти мгновения безграничной свободы полюбила весь мир. Мне даже ужасно захотелось обнять и поцеловать Кая за то, что подарил мне небо.
И ведь летала уже с Фомкой на ковре-самолете, но там ощущения были совсем другими. Возможно, причина заключалась в свойствах волшебной вещи и в том, что упасть не представлялось возможным. Один полет осуществляли ночью, а во время второго слишком нервничали, боясь опоздать. Сейчас же я точно парила в воздухе, видела внизу землю и наслаждалась всеми непередаваемыми ощущениями на пару с воплотившимся духом. Наверное, сложно лишиться возможности летать, приняв облик обычного человека, ведь это ни с чем не сравнимое чувство.
Я перестала ощущать время и пространство, окунувшись в удовольствие созерцания природы, и недоверчиво выдохнула, увидев вдалеке Скалистые горы. Быть не может!
— Куда мы летим? К горам?
— Именно, обворожительная.
— Ты хочешь пересечь горы на крыльях? — не могла поверить в безумную идею.
