покончено.
Перемотанный бинтами артефакт сидел за столом и пил заваренный для меня чай, а мама кипятила воду.
— Это чтобы умыться, — поясняла она с улыбкой солнечному чудовищу, он же восседал на стуле с таким видом, с каким мог устроиться на троне в ирийском замке.
— Алена! — Я удостоилась чести быть замеченной, а еще ради меня отодвинули в сторону кружку и попытались подняться.
— Сиди, сиди. — Мама тут же усадила принца обратно, а мой наметанный глаз определил высокую степень очарованности обаятельным мерзавтусом.
— Да, посиди еще немного, чай допей, а потом пойдешь, — посоветовала предсказателю.
— Куда же я пойду, Аленушка? — уточнил сиятельный наглец, явно наслаждаясь созерцанием меня неподалеку от своей особы. Его взгляд то и дело скользил по фигуре, по лицу и изучил уже все детали моей растрепанной внешности.
— Подальше от магических пугалок, поближе к зверью. А еще лучше найди себе другую хижину.
— В этом лесу больше нет хижин. Мне совершенно некуда идти.
— Верно, — подтвердил эту информацию отец, — некуда.
— Правду говорит, — поддакнул Фомка, — купленный им дом еще не готов.
— Какой дом?
— Особняк размером с королевский дворец рядом с центральной площадью. Внутренняя отделка пока не завершена.
— А ты откуда знаешь?
— Он на твое имя оформлен. Я как узнал, обалдел, король, кстати, тоже.
— Это что, компенсация за моральный ущерб?
— Нет. Это второй подарок, Аленушка.
— Сейчас дара речи лишусь от счастья.
— Не сейчас, а чуть позже.
— Ладно, мы пойдем, — вмешалась в разговор мама и утащила всех из кухни, умудрившись впихнуть папу с Фомкой в небольшую спальню и громко хлопнуть дверью.
Ага, иллюзия отсутствия свидетелей разговора. Старо как мир.
— Чем можешь меня удивить? Подаришь груду горшков с золотом?
— Нет. Я принес тебе это.
И он отнял от груди и развернул то, что я приняла за свечу. Из навощенной бумаги на свет медленно извлеклось сияющее перо.
Признаюсь, дара речи я все же лишилась. Молча стояла несколько минут, глядя во все глаза на перышко из хвоста жар-птицы. Именно его кончик прежде выглядывал из бумаги, освещая мою комнату наподобие фитилька свечи.
— Ради тебя, Алена. Это единственный способ убедить, что я тебя люблю. Возьми.
У меня рука потянулась к сияющему чуду прежде, чем я подумала; отдернуть пальцы от перышка успела в последний момент.
— Не возьму. Мне, знаешь, птичку жалко. Обманул пернатое создание, выдрал из хвоста такую красоту.
— Ты же хотела из хвоста, и я ее не обманывал, она сама отдала.
— Не смеши меня. Ты смог ее уговорить?
— Выхода не было.
— Вот сейчас ты прав. Без пера я бы тебя слушать не стала. Так что с птичкой, рассказал ей жалобную историю о любви?
— Это не работает.
— Хм, ну если нет, тогда ты изобрел первый в мире, совершенно уникальный способ добычи перьев.
— Уникальный только для меня как предсказателя. Я выбрал одну птицу из тех, что не живут в башне или в саду, а гнездятся на вершинах гор. Мне пришлось преследовать ее, уговаривать, объяснять и убеждать, заранее являться в места охоты и пугать добычу, а еще немного полетать со скалы.
— Как ребрышки переломались, теперь понятно. Довел несчастное создание до нервного срыва? Ты это умеешь. Она перо отдала, чтобы отвязался? Не представляю, до какого состояния ты ее довел. А ребра почему не залечил? По лесу зачем пешком к хижине пробирался, меня умилить?
— Пришлось. Магии больше нет. Я отказался от дара и попросил отца сделать меня человеком, чтобы жить среди обычных людей.
— Как трогательно! Так сразу и поверила.
Я пересекла кухню, подошла к Каю и провела рукой по его волосам, очищая от грязи одну из золотистых прядок. Взяла ее в ладонь и внимательно рассмотрела. Блестящий локон отливал бледным золотом, но больше не светился.
Вот теперь и правда защипало глаза и сдавило горло, пришлось поспешно отступить от принца, но прежде я выдернула из его руки перо. Отошла к окну, отвернулась и принялась рассматривать переливающиеся всеми красками яркого пламени пушинки.
