— Как дела в Ирии? — Я все еще старательно держалась, но уже ощущала подступающую нервную дрожь. Такую, когда внешне кажешься спокойной, а внутри все струны души дрожат, натягиваются до звона, а потом обрываются из-за несостоявшихся благих намерений.
— Темные в ближайший век не нападут, будут ждать возрождения принца, а потом разбираться. У них сейчас проблемы с подчиненными чудовищами, и это надолго.
— Подозреваю, ты незаметно подкинул в Навь тортик, и теперь они не понимают, чем кормить зверей.
— Мы подсказывать не станем. — Кай улыбнулся, я эту улыбку расслышала в его голосе, еще крепче вцепилась в перо и завертела его в разные стороны, как маленький вентилятор. От этого подарок заполыхал еще ярче. — Его нужно положить на грудь, — посоветовал принц, и до меня долетел скрип стула.
Ох! Подойдет сейчас. Внутренняя дрожь стала нестерпимой.
Я быстро приложила перо к груди, и оно вдруг приклеилось и держалось уже без посторонней помощи. Потом отдельные перышки стали уменьшаться, а другие, напротив, увеличиваться в размере, медленно трансформируясь в удивительное золотое украшение на тонкой цепочке с подвеской- пером на конце.
— Ух ты! — Это выглядело впечатляюще.
— Оно превратилось в амулет. — Голос Кая раздался за моей спиной, совсем близко. — Амулет долголетия и защиты.
— На сколько лет? — Я все еще не оборачивалась, хотя чувствовала, как Солнечный Луч медленно поднимает ладони вдоль моих рук, не прикасаясь к ним.
— На сто.
— Сколько? — Я все же не выдержала и обернулась.
Принц стоял очень близко, для моих расшалившихся чувств просто недопустимо близко.
— Почему так долго? — Голос охрип, и вопрос вышел малопонятным.
— Потому что ты приняла мой дар вечной любви. Пути назад нет.
— А сразу сказать нельзя было? — Я попыталась отступить, но уперлась в подоконник.
— В ирийских сказках говорится о перьях жар-птиц.
— Я не дочитала сказки до конца, ты знаешь, они меня усыпляют.
Принц пожал плечами, намекая, что это проблемы не его лучезарности, а одной невнимательной сыщицы.
— Опять все просчитал!
— Алена, это мой дар, я всегда так жил и привык все просчитывать, — теперь его ладони все же коснулись моих щек, а я закрыла глаза, чувствуя, как нежно он обводит пальцами скулы, — умение предвидеть не означает, что я не умею чувствовать.
— Ты вел такую прекрасную игру, стремясь вернуть свою силу, а потом взял и отказался?
— Ответ перед тобой.
И Кай перестал разговаривать, перейдя к другому, более действенному методу убеждения, а я оказалась не в состоянии задавать вопросы.
Эпилог
Щекотка может быть приятной, когда тебя будят с ее помощью ласково, а вот если темп нарастает и превращается в форменное защекотывание спящего, то это означает полное отсутствие совести.
— Ай, хи-хи, хватит уже, хи-хи, Кай!
— Сама просила разбудить.
— Не имеешь права меня будить, ты мне полночи спать не давал. Все, — я накрыла голову подушкой и уже из-под нее пробурчала, — сам иди на работу, там ожидают страждущие поклониться предсказателю и восславить обожаемого Кийара.
— Ну, раз ты настаиваешь. — И я почувствовала, как муж спрыгнул с кровати и, что-то тихонько мурлыкая под нос, отправился в ванную.
Без теплых объятий в сон тянуло не так сильно, как прежде. Со вздохом высунула из-под подушки нос и прислушалась к песенке:
