— Не полетит, — покачал головой хозяин развороченной гончарной мастерской.
— Не полечу, — кивнула и повела рукой в сторону горшков, — простите, я немного увлеклась. Горшки у вас замечательные, не слишком тяжелые, делать замах легко и очень удобно бить прицельно.
— О, спасибо, — засмущался хозяин, — но мастерская — это только прикрытие.
— Я так и подумала.
— Почему? — явно удивился гончар.
— А вы не прибежали сюда, как только услышали звон первого разбившегося горшка, значит, не слишком дорожите этими изделиями. И вы не часто их изготавливаете, поскольку на некоторых скопилась пыль.
— Я, — замялся гончар, — я больше по летным видам транспорта.
— По запрещенным?
— Да, — сознался собеседник, растерявшись под градом вопросов профессионального сыщика, и принялся оправдываться: — Это более прибыльно, хоть и нелегально. Я из семьи гончаров, но терпеть не могу все эти горшки. Ар когда-то здорово помог мне с летным делом, а то бы я мучился и по сей день тянул лямку.
— Причиненный ущерб все равно оплачу.
— Да вы что, не стоит! Ар уже все оплатил.
— Каким образом? — нахмурилась, кинув взгляд на невозмутимо отряхивавшегося артефакта.
— Он сказал, где зарыт горшок с золотом. Там денег на годы вперед! Плевать на посуду.
Нет, ну нормально! А мне он не хочет сказать что-нибудь такое в качестве компенсации за все страдания?
Я требовательно взглянула на предсказателя, а тот покачал головой в ответ.
— Нет, — заявил бездушный воплощенный дух, — не хочу.
— Ну и ладно, — обиделась я.
— Вот полетишь со мной, Аленушка, и будешь купаться в золоте.
— Да больно надо! Обойдусь без твоего золота. Выпускайте меня отсюда!
Гончар в ответ на мой приказ заметно растерялся, а золотоволосый наглец и бровью не повел, только поднял ногу, осматривая подошву на предмет многочисленных кровоточащих порезов.
Я поморщилась.
— А что, о сапогах позаботиться не мог?
— Не мог, — пожал плечами несносный Кай.
— Ар, извини! Не вспомнил! — тут же спохватился гончар. — Я сейчас все принесу, — и он сноровисто выскочил за дверь.
— Что так? — уточнила я, проводив хозяина взглядом.
— Тогда бы ты меня не пожалела, как сейчас, — улыбнулся наглец, а я закатила глаза. Совершенно неисправимый!
Уперев руки в бока, взглянула исподлобья на солнечное чудо.
— И что, не будешь меня отпускать?
В ответ меня одарили абсолютно солнечной улыбкой, а затем бывший артефакт сделал шаг к табурету и тихо сказал: «Ой».
— Да что это такое? — возвела очи горе. — Зачем ты сразу на всю стопу ногу ставишь? Сначала посмотри, не попали ли в порезы мелкие осколки, затем обработай ранки, чтобы не воспалились. Иначе даже в сапогах будет больно ходить. Что ты, элементарных вещей не знаешь?
Воплощенный дух пожал плечами и уселся на табурет.
— Ты же все предвидишь?
— Предвижу.
— Ну и?
— Душевная, я вижу картинки, но чувствовать — это другое.
— Тебе все ощущения в новинку?
— Если слово «ощущения» включает в себя чрезмерно богатый спектр эмоций, от физических до духовных, которые непонятно каким образом вмещаются в это уязвимое человеческое тело, вызывая совершенно невероятные реакции, то да, они абсолютно новы для меня.
Удивительно! Даже не так. Невероятно! Предвидит, но не предчувствует. Я считала, его жизнь — тоска зеленая. А оказывается, ему даже веселее, чем нам всем вместе взятым. Мы-то давно смирились с тем, как сложно устроены. С этим Каем с каждой секундой все чудесатее и чудесатее.
Пока я раздумывала над своеобразием воплощенных духов и размышляла на тему — как весело сначала предсказывать, потом проживать да еще развлекаться за чужой счет, — явился наш гостеприимный хозяин. Он тащил в руках четыре пары сапог.
— Те подойдут, — указал на черную пару бывший артефакт, хотя гончар еще рта не успел раскрыть.
