полковник убедился лично. Если бы не наличие в его распоряжении спецназа и штурмовых комплектов, еще неизвестно, чем бы закончился его прорыв в бункер. Но охранники не инженеры и не механики, чинить реактор или гидропонику они умеют, так что в итоге нужных специалистов в «Подземстрое-1» почти не имелось. Зато имелось неимоверное количество бесполезных нахлебников, три четверти из которых являлись женщинами и еще свыше трех сотен детей в придачу.
Брилёв удобнее уложил больной локоть на подлокотнике и вывел на коммуникатор свежую сводку о численности и составе населения бункера. Сводку закончили составлять вчера, две сотни мелких менеджеров, сплошь состоящих из женщин репродуктивного возраста, в мыле носились по бункеру и проводили подробную перепись населения. После уничтожения Кагановской и ее команды оспаривать власть Брилёва никто не хотел, и его приказы исполнялись беспрекословно. Конечно, недовольных хватало, но ни на что, помимо тихого бормотания по углам, они были не способны. Полковник невольно ухмыльнулся. Равноправие – великая вещь! Можно, сославшись на законы военного времени, расстрелять или отходить дубинкой любую бабу, лишь бы без видимых признаков беременности, и это будет воспринято с пониманием, если факт преступления налицо. Сто лет назад такой расстрел породил бы массу недовольных, а сейчас – без проблем. Равноправие! К тому же сейчас в бункере нет беременных, и это плюс. Но скоро они неизбежно появятся, и это станет проблемой, гораздо большей, чем кажется на первый взгляд. Как здесь вообще оказалось столько баб?! Да еще бесполезных!
Впрочем, объяснение этому нашлось быстро. Все оказалось более чем прозаично: основную часть персонала «Подземстроя-1» составляли мелкие менеджеры всех мастей. Термоядерного апокалипсиса никто не ждал, все апартаменты бункера были распроданы еще три года назад, сразу после ядерного конфликта между Индией и Пакистаном. Чтобы продолжать генерировать прибыль, «Подземстрой-1» стал продавать услуги. Владельцам апартаментов предлагались всевозможные акции, побуждающие провести в бункере несколько дней: от обучающих программ по выживанию в лесу до лечебных терренкуров по сосновому бору и романтических уик-эндов со скидками на услуги ресторанов и спа-салонов. Вследствие этого подавляющее большинство сотрудников «Подземстроя-1» являлось всевозможными маркетологами, рекламщиками, пиарщиками, продажниками, официантами, поварами, аниматорами, косметологами, экскурсоводами, операторами клининговых систем, людьми на всевозможных стойках рецепции и так далее. И почти все, если не вообще все, эти должности занимали женщины репродуктивного возраста, ибо на женщин клиенты реагируют более благожелательно. Какое-то количество мужчин среди персонала имелось, но, если не учитывать охрану, таковых было меньшинство, из которого чуть ли не все в эти роковые выходные отлынивали от работы по различным причинам.
Зато охране улизнуть не удалось, потому что в день катастрофы в «Подземстрое-1» скопилось довольно много владельцев жилья. В империи Шрецкого были хорошие маркетологи, едва на Шельфе ООН начался конфликт и напряженность стала расти, они воспользовались возникшим ажиотажем. В бункере были немедленно запущены эксклюзивные акции для клиентов, предлагающие протестировать апартаменты и все с ними связанное в режиме, максимально приближенном к реальности. На воскресенье даже было назначено шоу: бункер должен был быть заперт, отрезан от всего мира, и жильцы проведут сутки в условиях полной автономии. На эту уловку поддались не все, но большая часть апартаментов оказалась занята своими владельцами. Жилплощадь в «Подземстрое» по карману только состоятельным людям, многие из них являлись активными бизнесменами и лично в бункер не явились. Зато воспользовались возможностью и прислали на шоу свои семьи или близких родственников. В результате среди постояльцев мужчин тоже оказалось гораздо меньше, чем женщин и детей, разве что женщины в основном были гораздо старше местных сотрудниц.
Финальным штрихом стало объявление в стране осадного положения и всеобщей эвакуации. Менеджеры бункера бросились обзванивать клиентов. Конечно же, все заявили, что явятся как можно скорее и запретили отдавать свои апартаменты кому бы то ни было. Кагановская, согласно инструкции, отправила в органы Гражданской Обороны доклад, что свободной жилплощади нет. Но там посчитали, что абсолютно все жильцы добраться до бункера не успеют, а даже если и успеют, то место в убежище найдется. По крайней мере, пока не прекратятся взрывы. Поэтому «Подземстрой-1» должен принять всех, кто успеет до него добраться, разместить согласно имеющимся возможностям, а через сутки избыток жильцов будет эвакуирован в другие убежища. «Подземстрой-1» был включен в список рекомендованных убежищ, и к нему ринулись толпы стремящихся выжить людей. Успели только самые сообразительные, кто рванул раньше всех, и самые везучие, кто в момент начала всего этого находился ближе всех. В основном ими стали обитатели ближайших к бункеру дачных поселков. И большая их часть оказалась автоледи с детьми, являющимися матерями-одиночками, проводившими выходные на даче у себя или таких же подруг. Мужчин было гораздо меньше, основной мужской поток хлынул из города, но завяз в пробках, и ядерные удары застали его где-то на полпути к бункеру.
В итоге на момент закрытия внешних ворот «Подземстрой-1» принял более пяти тысяч человек и вопил в эфире о помощи. Потому что прущая в ворота толпа не иссякала, лифты не справлялись, но никто не решался запереть вход и оставить толпу на улице. Потому что в случае их гибели запросто можно получить за это срок. Закончилось все тем, что противовзрывную плиту опустила автоматика, зафиксировав приближающуюся боеголовку. Кого-то этой плитой раздавило, и даже не одного, и после первого взрыва охране пришлось приподнимать ее и подручными средствами выталкивать останки наружу. Потом район бункера снова накрыло, и пребывающему в ужасе персоналу стоило больших трудов как-то разместить принятую паникующую людскую массу. Владельцы апартаментов отказывались размещать у себя нахлебников, вспыхнуло несколько конфликтов, и людей расселили по незанятым жилплощадям и подсобным помещениям в изрядной тесноте. Администрация верещала в эфире, жалуясь на свою нелегкую судьбу, в ответ им обещали расселить избыток людей через сутки или двое. Вскоре вопли «Подземстроя» стали просто игнорировать, что совсем не удивило Брилёва, ибо к тому моменту в живых уже не осталось никого, кого могла бы интересовать судьба частного бункера. Потом по «Подземстрою» нанесли контактный удар, все наземное оборудование и
