собственной персоной, посему – умри.
Нагибаюсь над синекожим и, положив ладонь ему на лоб, вытаскиваю из него дух. Разведчики за деревьями вот-вот запаникуют.
Айгатой подкрепился, а сытости нет. Скверно. Одержимые, не умирайте, иду к вам. О, вот и барьерный вард из снега торчит. Подобрал фигурную деревяшку, сломал о колено.
Разведчики умерли быстро. Они были менее живучи, нежели одержимые, а обереги от волны энергии, пущенной трезубцем и с легкостью рассекшей толстые стволы деревьев, не спасли. Зачистив пост, я по измерению теней направился на запад.
Третий вард сторожил одержимый саблезуб Длинных Клыков – никто больше махайров не приручает, тем более не вселяет в них лоа, выращивая из котят монструозных кошек. Такие же рвали оборотней и горцев в поселке. Со зверем пришлось повозиться: ловкий, зараза, попался, от снарядов айгаты отпрыгивал.
Вард нашелся под снегом, закопанный в землю по верхушку. Вытащил жезл, осмотрел испещряющие поверхность знаки древнейшего тролльего языка колдунов и разбил трезубцем. Напоследок вырвал зубы махайра – в алхимии ценятся очень, продам.
Так-с, три узла уничтожил, барьер должен потерять прочность. На всякий пожарный сломаю еще один-два.
От места стычки с саблезубом взял курс на юг. Пересек Вал, замерзшую реку и ощутил впереди объемное облако, насыщенное жизненной энергией. Необычная заглушка[13], наверняка многофункциональная. Как правило, шаманы при создании применяют только айгату. Похоже, за вардом-узлом мне предстоит войти в тот плотный туман.
Повинуясь моей воле, теневые духи заскользили к подозрительному облаку.
Покров искажался.
Йагг-Джин зажмурился, в который раз за ночь ощущая уничтожение очередного варда, питавшего айгатой раскинувшийся над большим каменным домом железошкурых Покров Безмолвия. Тролля не смутил в этот миг ни вопль, сменившийся бульканьем, ни теплая кровь, хлынувшая из перерезанного горла угул-джас[14] ему на ноги и на каменный тотем свернувшегося кольцами Отца Змей Йига. Губы шамана шептали заклинание, направляя дух принесенного в жертву мягкотелого покровителю племени. В ответ на слова колдуна царящий на стоянке воинов племени серый туман становился гуще, капли оседали на коже причудливой буро-черной росой.
Кто-то ломал варды, попутно убивая охрану из троллей, одержимых и стихийных духов. Скорость врага заставляла задуматься об отрядах железошкурых на ездовых зверях из Дома Шершня.
Мысль об убийце брата сверлила сознание шамана, пробуждая недавний страх, возникший у Крессова Вала перед существом, о чьем происхождении Йагг-Джин, верховный шаман племени Красных Когтей, лишь догадывался. Во враге смешались признаки человека, эльфа и лоа. Ему подчинялись тени и древесные создания, он двигался, словно великий воин, ловкий и сильный. У него имелось оружие, исторгающее чистую айгату. Он мог в одиночку расправиться с хранителями вардов Покрова Безмолвия.
На высоком лбу синекожего выступили бисеринки холодного пота при воспоминании о битве. У Вала пали лучшие воины. Еще не сталкивался шаман, прошедший десятки войн, со столь могучим противником.
Он отомстит, кем бы ни был тот колдун, – за брата и за свою слабость. Враг обязательно придет сюда, к предпоследнему варду, и тогда свершится задуманное. Почти все готово для мести: над стоянкой племени висит Туман Змеиного Логова, идол Отца смазан кровью жертв, ожидая Часа Пробуждения. Покровитель явит лик смельчаку, бросившему вызов Его Избранному.
За Йагг-Джином, не потревожив стражей-духов, бесшумно вырос Кинэб-Джосак. Верховные шаманы договорились помочь друг другу. На шее подошедшего тролля извивалась ядовитая змея, ее меньшие сестры оплетали живыми браслетами длинные жилистые руки.
– Морра поведала о могущес-ственном колдуне, идущем с-сюда, – прошипел Кинэб-Джосак, глядя в узкие зрачки высовывающей жало у его лица гадюки. – К тебе подбирается С-смерть, погубившая Длинных Клыков и опустошившая твоего брата.
– Я благодарен за предупреждение и подарок, почтенный Кинэб-Джосак. Захваченные тобой мягкотелые очень пригодились мне. – Йагг-Джин оттолкнул обескровленное тело и за волосы подтащил к тотему упирающуюся ногами связанную женщину. – Что еще сказала твоя воспитанница?
– С-смерть близко. Она жаждет напиться крови нашего юного с-собрата Лар-Джура, но до рассвета ей не удастся настичь его. А вот тебе с-стоит поберечься, если хочешь пережить ночь.
Шаман провел костяным ножом по горлу жертвы. Дымящиеся на деревянных столбах вокруг тотема пучки третьеглаза наполняли воздух терпким ароматом, погружающим тролля в полуявь-полусон.
– Ты говоришь о колдуне железошкурых. Я отрежу ему голову и засушу, сделав из врага раба. Хочешь помочь мне? Добудешь его оружие, сокрушающее старших лоа. Славу победителей разделим на двоих.
– Двое против одного? Бой не принесет чес-сти пред взором Отца, мой друг.
– Победа важнее чести на войне.
– Ты прав, – ухмыльнулся тонкими губами Кинэб-Джосак. – Да будет так, Йагг-Джин!
