«Если взять Грина, значит, и адвоката надо брать. Скорее всего, агент только посредник, а Торнтон – мозги. Но за ними же кто-то стоит?»
– Меньше знаешь – лучше спишь. Правда, Бак?
Тот только успел ответить растерянным «ага», как на его голову обрушилась рукоять револьвера.
– Оттащите в угол. Он еще нужен. Пусть группа Харда доставит Грина и предупредите капитана, что агент опытный и умелый боец, поэтому лучше всего сделать засаду у Старого Бака. Грин скоро узнает о сегодняшнем покушении и наверняка придет к посреднику, чтобы произвести с ним окончательный расчет. Думаю, пулей. Теперь ты, Том. Твои люди пусть сядут на хвост адвокату. Возьмете его, когда тот поедет домой. Главное условие: взять обоих тихо и без свидетелей! Все. Выполняйте!
Старшего агента взяли, как я и предполагал, при подходе к норе Старого Бака и привезли на склад. Сейчас он стоял посреди помещения и волком смотрел на меня. Я не стал отдавать его на растерзание Богарту, так как знал, что не получу от этого ни малейшего удовлетворения. Сейчас, глядя на застывшее лицо агента, напряженные плечи, на сжатые тяжелые кулаки, я думал о том, что если даже переломаю этому сукину сыну все до единой кости, мне вряд ли станет легче. У меня на глазах умирали люди, я сам их убивал. Видел, как умирали мои товарищи и друзья, и горел к их убийцам ненавистью. Была возможность – мстил. Жестоко и люто. Утолить боль подобным образом удавалось нечасто, чаще приходилось прятать ее, нося в себе, пока не рассосется сама собой, но сейчас все было совсем по-другому, она не была похожа на то, что мне приходилось испытывать раньше. Не была такой неистовой и злой. Может быть, потому, что к горевшей в сердце ненависти примешивалось горькое чувство непоправимой утраты, смешанное с тихой печалью, словно Тим стоял рядом и тем самым сдерживал меня, не давая разгореться лютой злобе. Наверное, только поэтому я не бросился на агента сразу, а дал ему шанс, пусть призрачный, пусть даже на словах:
– Схватка. Один на один. Выиграешь – уйдешь, проиграешь…
Несколько секунд тот молчал, никак не реагируя на мои слова, только бросал короткие затравленные взгляды на моих парней, стоявших вдоль стен, но потом что-то в его лице дрогнуло, неуловимо изменилось. Глаза стали более живыми. Он получил надежду.
– Я слышал, что ты, Джек Дилэни, человек слова. А как насчет твоих людей? – он говорил почти спокойно. Было видно, что этот человек далеко не трус и умеет держать себя в руках.
– Ты так уверен в своих силах?
– Уверен. Не уверен. Это все слова. Мне надо знать: твои люди дадут мне уйти?
– Да.
Пока он говорил, я пытался понять, что чувствую по отношению к этому человеку. Мне, наверное, надо было испытывать радость, что месть близка, но сейчас почему-то я ничего подобного не чувствовал, была только сосущая пустота в сердце. Грин хотел опять что-то сказать, но я опередил его, коротко бросив ему одно слово:
– Нападай.
Он стремительно бросился ко мне и ударил… в пустоту. Затем наступил мой черед, он попытался контратаковать, потом ушел в глухую защиту, но и это ему не помогло, пропустив очередной удар в голову, агент «поплыл», широко открыв рот и борясь за каждый вздох. Новый удар – и Грин упал на колени. Секунду-другую смотрел на него сверху вниз. Убить просто так не входило в мои планы. Мне нужно было знать все, что знает он. Схватив его за руку, я с силой ее заломил. Старшего агента прямо скрючило от боли, но у него хватило силы сказать:
– Ты… труп. Просто еще не знаешь этого. Ты не доживешь…
– Слышал. Много раз. И пока еще жив.
– Ты еще не знаешь…
Вместо ответа я рванул вверх его руку. Лицо Грина стало мучнисто-белым, глаза закатились, но я не остановился на этом, ребром ладони сломав руку в локте. Кости прорвали окровавленную плоть и полотно рубашки. Грин дико вскрикнул, потом начал стонать.
– Ты мне ничего не хочешь сказать?
Тот продолжал стонать, не говоря ни слова, тогда я склонился, взял его здоровую руку и положил себе запястьем на правое колено. После чего резко ударил по запястью ребром ладони. Послышался хруст кости. По телу Грина побежали судороги боли. Он уже не стонал, а хрипел.
– Не… могу… больше терпеть. Убей.
– Куда ты так торопишься? Я еще только начал.
– Будь… ты… проклят. Скажу…
Спустя десять минут мне было известно, кто заказал убийство, но я все еще не знал причины. Отойдя от лежащего в кровавой луже Грина, подозвал жестом Джона Харда.
– Поеду домой. Хочу побыть один. Когда привезут адвоката, пришлешь за мной человека.
– Будет сделано, командир.
Вернувшись, я первым делом вытащил из бара бутылку виски и стакан, затем сел за стол. Налил полный стакан и выпил, как воду, затем наполнил снова, после чего бережно достал из кармана «память о Тиме», мешочек, сшитый из оленьей кожи. Осторожно сжал пальцы, в надежде почувствовать
