– «Сооф», – сказала она. – Помнишь, я рассказывала, что Эллиот все время произносит это слово? Хайди говорит, что ее мама тоже его знает.
– Эллиот сказал «сооф», когда меня увидел, – добавила я.
– Эллиот все время говорит «сооф», Хайди. Возможно, это ничего и не значит, – пожала плечами Руби.
– Мне кажется, что значит. Я думаю, что все что-то значит, даже если ты не знаешь что именно, – сказала я.
Рой улыбнулся мне.
– Можешь подождать меня в машине? – спросил он и передал Руби ключи. – Руби, включи обогреватель. Она вся дрожит.
В этот раз Руби несла мой чемодан к припаркованной на холме машине, а я – рюкзак и банку с мармеладом.
Я забралась на заднее сиденье, а Руби села впереди, чтобы включить зажигание и обогреватель.
– Хочешь, я пересяду назад, к тебе? – спросила она, обернувшись.
Я хотела, но помотала головой.
– У тебя есть братья или сестры?
– Нет, – ответила я. – А у вас?
– Сестра, Джилл. Она живет в Норт-Бранче.
– А дети у вас есть?
Мне показалось, что по ее лицу пробежала тень.
– Нет, – сказала она. – Детей нет.
После этого в машине наступило молчание. Салон быстро прогрелся, и от тепла и гудения мотора меня начало клонить в сон. Я уснула, откинувшись на спинку сиденья, и спала, пока машина не остановилась у дома Франклинов и Рой не выключил мотор.
Проснувшись, я осталась сидеть с закрытыми глазами.
– Разбудить ее или попробуешь отнести ее в дом? – прошептала Руби.
– Что значит «попробую»? – притворно возмутился Рой. – Она же совсем пушинка.
Руби рассмеялась. У нее был хороший смех, звеневший, как музыкальные подвески для ветра, которые мы с Берни как-то сделали из набора, который она заказала по почте.
Я не помню, чтобы меня когда-то носили на руках, хотя, конечно, мама и Берни часто брали меня на руки, когда я была маленькой. Рой поднял меня с заднего сиденья и понес в дом, а я, не дыша, крепко сжимала в руках банку с мармеладом, и конфеты внутри тихонько гремели, стукаясь друг о друга. Кроме этого звука я слышала только «сооф, сооф» шагов Роя, когда он осторожно нес меня вверх по ступенькам, на крыльцо и в дом. Мне было жаль, что он наконец отпустил меня и мне пришлось открыть глаза. Это оказалось очень здорово, когда кто-то несет тебя куда-то и тебе не нужно идти туда самой.
Рой и Руби жили в белом доме с желтыми ставнями и цветами на окнах. Сбоку у дома располагалось крытое крыльцо, а во дворе между двух деревьев висел белый веревочный гамак.
Руби провела меня в маленькую спальню в задней части дома, сказав, что здесь я могу переодеться. Но перед этим я спросила Роя, что ему сказал Трумэн Хилл.
– Ничего. Он сказал, что не будет говорить со мной без адвоката, так что мне придется вернуться туда завтра, чтобы узнать, не изменилось ли что- то, – сообщил он мне. – Переодевайся, а Руби пока накроет на стол.
Я меняла носки и белье каждый день с тех пор, как уехала из Рино, как мне и велела Берни, но все еще была в тех же джинсах и футболке с красным свитером, что и в день, когда вышла из дома. На самом деле мне больше всего хотелось залезть в горячую ванну, но я стеснялась об этом попросить. Кроме того, я очень хотела есть. Я запихнула грязную одежду в угол чемодана и вытащила чистые вещи. Также я попыталась причесаться, но слишком давно не делала этого, и волосы у меня совсем спутались, так что я оставила их в покое.
Когда я вернулась в гостиную, Рой читал газету на диване. Руби вышла из кухни, вытирая руки о фартук.
– Если б я знала, Хайди, что ты приедешь, то приготовила бы что-нибудь вкусненькое. Но сегодня нам придется довольствоваться магазинными пирогами. Обещаю, что завтра наверстаю все за завтраком. Обед через пять минут, ребята, – объявила она и вернулась на кухню.
Рой посмотрел на меня и улыбнулся.
– Она хозяйка что надо, – подмигнул он.
– Вы спросили Трумэна Хилла, откуда Эллиот знает слово моей мамы? – поинтересовалась я.
– Яблочко от яблони недалеко падает, – рассмеялся Рой. – Это Бернадетт тебя научила переходить прямо к делу, да?
Я пожала плечами:
– Так спросили?
– Завтра, Хайди, – сказал он знакомым мне тоном – когда им пользовалась Берни, я знала, что не стоит спрашивать дальше.
Ужинали мы за круглым деревянным столом на кухне. Тарелки стояли на матерчатых салфетках с лошадками, а бумажные салфетки с цветочной каемкой были сложены треугольниками под каждой вилкой. Я сидела между Руби и Роем. Пироги были с индейкой и овощами, и через прорези на их
