Правильно Кир сказал. Зато сынишка спал как ни в чем не бывало. Он вообще рядом с Эдом моментально успокаивался – стоило папочке появиться в радиусе ста метров. А я его час уложить не могла. Наша ментальная связь пока ослабла, но даже так я чувствовала волны недовольства. И кто тут мать? А кто ребенок?
Дверь приоткрылась. Мое сероглазое наваждение замерло на пороге.
– Проходи, – прошептала я. – Только тихо.
За Эдом потянулся Кир. Такой же любопытный!
– Аля, надо поговорить, – громким шепотом сообщил Эд.
– А то я не слышала, – притворно вздохнула.
На самом деле я не могла надышатся нашей близостью. Его присутствием. Словно с ума сошла от любви к двум главным мужчинам в моей жизни. – И как зовут нашего сына?
– Альгедар.
– Что? – подумала, что ослышалась.
– В переводе с нашего языка – «подарок Али», – пояснил новоиспеченный отец.
– Красиво, – согласилась я. – Ладно, пусть будет Альгедар. А в свидетельстве о рождении запишем Алешей.
Сын открыл глаза – с таким же стальным оттенком, как у папы. А еще говорят, что у всех младенцев цвет глаз одинаковый. С нашим не так.
– Альгедар, – повторила я. И получила от малыша волну тепла. – Знаешь, Эд, а ему нравится.
– Еще бы!
Мне показалось, Эд едва удерживается, чтобы не показать Киру язык. Странно видеть его счастливым. Странно – и до безумия приятно.
Поманила Эда пальчиком, чтобы не тревожить сына. Он наклонился.
– Люблю тебя, – прошептала тихо-тихо.
– И я тебя.
Повелитель времени улыбнулся. И я поняла, что готова жизнь отдать, лишь бы мои мальчишки всегда улыбались.
