– Ты тянешь, – заметила Секира. Видимо, она знала, что собирался выдать Атос. Они это уже обсуждали. Мило.
– Да-да, – замешкался крайниец. – Я думаю, что был слишком суров к Слэйто и к тому влиянию, которое он оказывает на тебя. В свое время я был твоим учителем, и посмотри на себя: ты прекрасна!
Такого эпитета я точно не ожидала, поэтому слегка опешила, а крайниец продолжил:
– Я был уверен, что ты берешь у меня самое худшее, но ты будто мельница: перемолола все это во что-то новое, свое. Не стала волчицей, осталась собой и даже, возможно… – Атос бросил взгляд на Секиру, словно ища поддержки. Та кивнула, и он завершил фразу: – Возможно, ты делаешь людей вокруг лучше. Я изменился рядом с тобой. Так почему Слэйто не может? Тебе нужно время, это верно, ты быстро увлекаешься людьми и начинаешь их копировать. Но пройдет день, два или десяток лет, и ты вернешься к себе, чуть исправив весь мир вокруг.
Было видно, что он говорил искренне, но сказанное давалось ему непросто. От смущения Атос всегда злился, вот и сейчас он начал закипать.
– Эм, – вымолвила я. – Спасибо.
– Вот и все, что я хотел сказать, – буркнул генерал. – Хорошенько отдохните.
Он развернулся и мгновенно растворился во тьме. Секира хохотнула.
– Какие же все-таки нежные существа, эти мужчины. Могут часами рубиться в кровь, не зная усталости, но заставь их сознаться в собственных чувствах, как с них сойдет семь потов. Кто бы ни выдумал идею, что миром правит их племя, он был сумасшедшим. – Затем она сделала шаг ко мне, но отступила, будто боясь обжечься. – Лис, я вижу, что после Ярвелла ты избегаешь меня. Нет-нет, не нужно объяснять, я уверена, что у тебя есть на это причины. Просто знай, что я всегда рядом, и, когда тебе понадобится помощь, даже если это случится завтра, в гуще сражения, я приду на твой зов.
Видимо, что-то промелькнуло у меня на лице, и света факелов было достаточно, чтобы Секира это заметила.
– Значит, не показалось, – тихо и грустно произнесла она. – Когда Роуэн говорил, что мы ничего не добились в Кармаке и Медвежьем остроге, ты выглядела так, будто знала чуть больше, чем он. И сейчас я вижу, что ты что-то замышляешь.
Я молчала.
– Не доверяешь? Или… Нет, ты просто не хочешь впутывать меня в это, верно? – Секира произнесла это и обхватила себя за плечи, будто начала мерзнуть.
Я не могла сознаться, но и оставить ее без ответа тоже не могла.
– Ты уже помогла мне, Секира. И Гардио, и Атос, и Извель со Слэйто. Вы об этом не знаете, но, возможно, если все получится, именно вы выиграете эту войну, даже не взявшись за эфес меча. Не проси у меня признаний, просто поверь в меня. Иногда веры бывает более чем достаточно.
Секира неуверенно кивнула и развернулась, чтобы уйти, но, не сделав и пары шагов, порывисто развернулась и подбежала ко мне. Несколько робко она заправила выбившуюся из фаранка прядку и начертила пальцем у меня по лбу два соприкасающихся вершинами треугольника. Затем прошептала короткую молитву своему богу и уже уверенным шагом покинула освещенный факелами круг.
Я осталась одна. Именно этого одиночества мне не хватало, чтобы наконец сложить все имеющиеся у меня факты и понять, что план действий возможен лишь один. Несмотря на талантливых генералов, несмотря на целую армию за спиной, я должна была, как и предсказывала древняя-мы, встать одна против этого легиона чудовищ. Потому что только я могла добраться живой через заслон из пятнадцати тысяч монстров до короля с ключом на шее.
Я легко двинулась в путь. Стоило мне выйти за пределы лагеря, как высокая невытоптанная трава начала гладить мои бедра. Справа возникла коренастая тень.
– Только недалеко, Ким. До конца со мной ты не пойдешь.
Мальчик кивнул и начал срезать стебли своим заокраинским кортиком. Правда, развлечение длилось недолго: мы вышли на Центральный тракт. Впереди раскинулась армия короля-медведя. Как и в нашем лагере, тьму разбивали точки костров. Где-то там, среди палаток, мог быть и мой знакомый сержант- волк, спасший мне жизнь. У него были семья и дети, как и у многих наших солдат, как и у моего умирающего Принца. Война заставляла выбирать, мы или они, но издалека лагерь чудовищ ничуть не отличался от нашего. Для них мы были агрессорами и захватчиками, для нас – они. И я надеялась, что мне хватит сил окончить эту историю.
– Беги назад, Ким. Но не говори никому, что видел меня тут, болтунишка.
Мальчик улыбнулся. Я ожидала, что он начнет капризничать, как бывало в токане, и потащится вслед за мной, но нет. Ким вырос и научился без упрека принимать решения окружающих его людей. Он вложил мне что-то в руку, легко развернулся и зашагал обратно в траву.
Я раскрыла ладонь. При слабом лунном свете я смогла различить кулон, изображавший две руки, – одну чернильно-синюю и одну белую, в потрескавшейся краске. Когда-то я отдала эту побрякушку Атосу, надеясь его защитить. А он, видимо, подарил кулон Киму в честь встречи. И вот подвеска вновь вернулась ко мне. Ничего не значившая, просто древнее и не очень изящное украшение. И все же… и все же.
Я надела цепочку через голову, зацепив фаранк, и грязно выругалась. Шарф развязался, но заматывать его заново не было времени. Ведь теперь я вполне подготовилась к встрече, которую так долго откладывала. Кинув фаранк в пыль дороги, я направилась на аудиенцию к королю-медведю.
Имя пятнадцатое: Настоящий принц