которую он носил в себе все эти годы?
– Мне надо идти. Мои друзья ждут меня, – сказала я и резко поднялась. Комната поплыла перед глазами, но усилием воли я осталась на ногах.
Когда я уже дошла до двери, старуха меня окликнула:
– Ты думаешь, что я ошиблась, песец? Ты заронила эту мысль в мою голову, и она никак не покинет меня. Неужели я проведу вечную жизнь в сомнениях?
Я подумала, а потом отозвалась:
– Сомневаться – это и значит жить. До этого вы просто существовали.
После чего вышла из дома.
Когда я покинула деревню ханси, Атос раздраженно произнес:
– Не надо было тебе там торчать, пусть и пару минут – а все же. Карта у нас, и, судя по ней, мы в двух шагах от цели.
Я хотела возразить ему, но смолчала. Внутри клокотал гнев. На Мастоса с его письмами, на саму себя, участвующую в этой игре, и – довольно неожиданно – на Атоса. История Ос Эстоса отступила, и на первый план вышла тайна, сокрытая между строк. Спустя годы я узнала истинную причину, подтолкнувшую Атоса покинуть легион. Конечно, он и не собирался искать сказочную башню вместе с наивной девчонкой, равно как и отдыхать от своего генеральского чина и обязанностей.
Прочитанное наконец объяснило мне, почему никто не кинулся за нами в погоню. Алайла выставила Атоса за порог и попросила его вернуться только тогда, когда задумала провести демонический ритуал с проклятым ключом. Атосу дали отставку, и он всего лишь шел на север, чтобы сколотить банду и начать свою карьеру легионера с чистого листа.
Я взглянула на своего друга. Он, оживленно жестикулируя, спорил с Извель о значении знаков на карте. Мы стояли под сенью дубов, которые по велению вздорного бога времени были обречены оставаться неизменными.
А была ли между нами дружба или я только выдумала ее себе? Мы ведь все-таки дошли до Лисьего чертога, и даже после этого Атос не сбежал от меня в Элдтар. Мы вернулись в Элею и собирались проверить еще две башни, если бы не Алайла…
– Аргх… – вымученно вскрикнула я и схватилась за голову.
Но заметила это проявление чувств одна только Секира. Она подошла, не привлекая внимания спорщиков, и аккуратно развернула меня к себе. По сравнению с ней, как и с Атосом, я была ростом с ребенка.
– Что случилось, Лис?
Не было никакого поучительного тона, который нет-нет да проскальзывал в речах Извель. Не было скрытой насмешки Гардио. Из всех моих старших друзей только Секира разговаривала со мной на равных, не таясь, не подлизываясь, искренне и участливо.
Я подняла на женщину измученный взгляд.
– Я ненавижу людей, – прошипела я сквозь зубы. – Какой смысл воевать за них, если они через одного лгуны? Наша земля так пропиталась ложью, что отравила все, что стоило спасения. Любовь, дружба, приязнь? Они существуют или только мне примерещились? Может быть, их давно и нет на свете, а я все проморгала, – саркастически усмехнулась я и указала на глазную повязку.
Секира помолчала, будто и вправду размышляла над моим вопросом. А затем тихо ответила:
– У людей сотни причин для лжи, Лис. Иногда мы врем из страха, иногда от любви, чтобы защитить того, кто нам дорог. А иногда ложь – это единственная дорога к новой жизни.
Хотя ее слова идеально описывали нашу с Атосом историю, мне почудилось, что Секира говорит о самой себе. Женщина протянула мне раскрытую ладонь, и я не без удивления вложила в нее свою: намного меньше и казавшуюся игрушечной.
– Я могу поклясться тебе в своей дружбе, Лис. И если я лгу при этом, то пусть Кац-Хуцаа немедля покарает меня.
Мы обе задрали головы, словно ждали, что кара может обрушиться с небес на голову Секиры. Но над нами шелестели дубовые листья. Бог времени либо счел слова своей подопечной правдой, либо не расслышал ее громкого заявления.
– Вы там дождь, что ли, вызываете? – крикнул нам Атос. Его голос потерял капризные нотки, кажется, они с Извель договорились о пути. – Пойдемте, сестрички, остался последний рывок.
Мы с Секирой переглянулись. В каком-то другом мире мы и правда могли бы стать сестрами. Что-то неуловимо схожее было в наших жестах и движениях. И я уверена, что Секира это тоже замечала. Может, дело было в нашей южной крови, но мы сходились не только во внешнем. В конце концов, и Секира, и я сама избрали одного и того же мужчину на роль поверенного наших тайн. И независимо от того, что двигало Атосом в прошлом, я не сомневалась в своих чувствах к нему ни тогда, ни сейчас.
Мы двинулись прочь от застрявшей во времени деревни. Улучив момент, я сорвала калидониум, во множестве росший под сенью дубов. Переломила крепкий стебель, чей ярко-оранжевый сок мы в детстве, пачкая одежду и лица, использовали вместо чернил, и написала на маленьком клочке бумаги новое имя: Ос Эстос. Места осталось совсем немного.
Имя двенадцатое: Хлоэ
