В последний момент девушка остановила замах.
Но было поздно. Бутылка выскользнула из перчатки Герды – и полетела в лицо скинхеда.
«Что сейчас будет, – подумала Герда. – Ой».
В следующий момент Убер выставил ладонь и поймал бутылку. Шлеп. С легкостью. Скинхед насмешливо отсалютовал Герде, и девушка поняла, что до этого он просто дурачился.
– «Wild Turkey 101», – сказал Убер. – «Дикая индейка». Пятьдесят градусов. Кра-со-та. В стекле, правда, градус падает, так что сейчас тут оборотов сорок. Но все равно – неплохо. Ну, что, попробуешь?
Герда в бессилии опустила руки.
Он опять уйдет в запой, как тогда, на Владимирской?!
«Чтоб тебя, Убер».
«Эх, Герда. Все бы тебе котят спасать. Или тигров».
Скинхед помедлил, ожидая ее реплики – но больше ничего говорить она не собиралась. Убер выпрямился. Сделал шаг к ней… Ярко-голубые глаза в стеклах маски. Герда отшатнулась, спрятала руки за спину. «Даже не подходи ко мне».
Пауза.
– Ладно, – сказал Убер. Отступил. Крикнул громко, для Комара с Таджиком: – Двадцать минут на отдых! Потом выходим.
Снял с плеча вещмешок, расслабил завязки и сунул бутылку – вверх донышком. Затянул узел и подмигнул Герде.
– Это лучше аптечки. Гарантирую.
– Не смешно.
В воздухе повисло ощущение дождя.
Капли, падающие с ржавой железной рамы на подоконник.
Раннее утро…
Облупившиеся стены. Краска вздулась от времени и непогоды, пошла пузырями. Пыльный металлический светильник свисал на длинном шнуре с потолка. Он медленно покачивался от сквозняка.
Комар проснулся от толчка в бок. Дернулся и вынырнул из дремы. Это был не настоящий сон – скорее забытье от усталости. Зато полное кошмаров. Он медленно поморгал, зябко повел плечами. Веки слипались, перед глазами – пятна. И холодно – бррр.
– Она тебе снится? Эта тварь? – Убер смотрел на Комара в упор своими ярко-голубыми глазами.
– Нет, – сказал Комар с некоторым трудом.
– Что «нет»? Не снится?
Комар кивнул. Потом замотал головой.
– Никаких снов с этой тварью. Никак нет. Сплю как младенец.
– Тогда у тебя на редкость здоровая психика, – Убер наклонился ближе к нему, наморщил лоб. – Слушай, псих, а ты меня не обманываешь?
– Светает уже, – сказал Комар. – Эх, надо было остаться в баре. Посмотрели бы солдатиков… – Он сложил в рюкзак несколько фигурок на память, но весь бар с собой не унесешь.
Следующим зданием, куда они заглянули, была «Кофейная чашка».
Кофейня сохранилась в первозданном виде. Словно только минуту назад посетители вышли отсюда, оставив вместо себя двойников-скелетов, а на столах – забытые кофейные чашки с толстыми краями и высокие стаканы из-под латте. На донышках стаканов осталась высохшая коричневая муть.
Но если забыть о мелочах, здесь все было как до Катастрофы.
Комар шагнул к стене, начал разглядывать странную красно-черную картину. Загадка. До Катастрофы было столько всего красивого, а они нарисовали какие-то пятна. Комар покачал головой. Не поймешь этих людей.
Убер развалился в кресле рядом со скелетом в шарфе. Откинулся на спинку и выставил руку с воображаемой сигаретой.
– Человек! – крикнул он в сторону кухни. – Принесите пепельницу! И меню, мы выберем десерты. Торт с черникой у вас сегодня есть?
Герда вспылила:
– Убер! Перестань дурачиться!
Убер расхохотался. Запрокинул голову – морда противогаза задралась – и начал смеяться.
Через мгновение начал смеяться и Комар, не понимая, почему. Чертов заразительный смех Убера…
Грохот. Черная тень ворвалась в кафе, бросилась к компаньонам.
Убер рухнул вместе с креслом назад. Бух! Мгновенно вскочил, вскинул автомат. Комар развернулся, срывая дробовик с плеча… Сердце билось так, что кроме его стука он ничего не слышал. Бух! БУХ! БУХ!
Поймать цель в прорезь прицела… Так-так. Бух.
