– Пытался, конечно. И не раз. Срезал кожу, жег кислотой, огнем. Она снова вырастает.
Пауза.
– Некоторые здесь только притворяются людьми, – сказал Питон. – На самом деле это очень большой вопрос – кто в метро вообще человек.
– Лахезис знает?
Питон улыбнулся и стал похож на себя прежнего: спокойного, уверенного распорядителя цирка. Человека, который управлял всем и мотивировал каждого.
– Я думаю, она догадывается. У нее на самом деле есть талант предсказывать. Ты не знал?
– Эта штука… она тобой управляет? – самый важный вопрос.
Питон хмыкнул.
– Надеюсь, что нет. Иначе я бы уже проломил тебе голову.
– То есть, она никак не…
– С ней я намного сильнее. Это правда. Наверное, когда меня после смерти вскроют, обнаружится, что побеги этой хрени пронизывают все кости и мышцы моего тела. Мы неразделимы. Думаешь, я и раньше был атлетом? До Парнаса?
Артем растерялся. Такая мысль ему в голову не приходила.
– Ээ… а кем тогда?
– Я был клоуном.
«Невероятно».
– Весь старый цирк погиб на станции Парнас. Идеальный мир творчества оказался грубой и жестокой ловушкой Пожирателя – твари, создающей иллюзии, чтобы заманивать пищу. Бойня, малыш. Это была настоящая бойня. Из тридцати двух циркачей, вошедших в тот день на станцию Парнас, наутро осталось в живых всего несколько человек…
– Я… я знаю.
– Не перебивай, – Питон помедлил. Наклонил голову, его мощная шея блестела в свете карбидки. Едва слышное шипение газа, запах ацетилена. – Со станции Парнас в тот день вернулось двое. Так говорят. На самом деле: четверо.
– Четверо? Но…
– Четвертый давно исчез, больше его не видели. Оставшиеся трое создали новый цирк.
Артем кивнул.
– Ты, Лахезис… Третьим был Гоша?
– Нет. Гоши там не было.
– Как?! Что?! – Артем не поверил ушам. Его теория рушилась на глазах. – Тогда кто?
Пауза.
– Третьим был Акопыч. Черный Акробат. Тот самый, из легенды. Он вытащил Лахезис, потом вернулся за мной. Тогда его и переломало. Больше он не мог работать на манеже. Зато мог учить. Он был моим наставником и моим начальником штаба.
…Выстрел. Акопыч толкает Артема в бок – и падает сам. Брызги крови. Акопыч, Акопыч. Осень в сердце. «Ты похож на Леонида Енгибарова – тощий, печальный».
«Мотивации не существует».
«Бить и бить в стену, пока…»
Гоша.
Ледяная рука взяла Артема за затылок, сжала пальцы. Я УБЬЮ ВСЕХ КТО ТИБЕ ДОРАГ.
– Гоша, он… – Артем помедлил. Сказать это было трудно. – Он убил Лану.
Питон моргнул. И словно весь закаменел, словно одна из тех статуй на улицах мертвого Питера.
– Это правда?
Пауза.
– Да.
Тишина. Где-то вдалеке проехала дрезина, характерный скрежет катков о рельсы разнесся эхом. Потом кто-то пробежал. Невнятные голоса, потом смех. Заплакал ребенок, потом сразу засмеялся.
«Где-то продолжается нормальная жизнь» – подумал Артем. Где-то в узком промежутке между «здесь» и линией фронта.
– Можно задать вопрос? Кем ты меня считал? – Питон ждал ответа. Безразличные непроницаемые глаза силача смотрели прямо на Артема.
– Носителем для Пожирателя. Я думал, ему требуется… – Артем помедлил, затем сказал прямо: – ну, больше места, понимаешь?
Питон усмехнулся.
