Убер криво улыбнулся.
– Примета-то не врала. Уже сколько времени прошло, а цирк все не заканчивается.
Люди подступали с разных сторон. Двое в форме охраны Сенной-Садовой, один – с виду типичный «мазут» в промасленном комбинезоне, еще двое – крепкие ребята в гражданском. В толпе таких не особо заметишь.
– Убер, тебе лучше сдаться, – знакомый дикторский баритон. Очень интеллигентный и сдержанный. Комар не выдержал, оглянулся.
– Таджик?!
Человек сделал шаг вперед. И вышел из тени. Да, это был Таджик – только в другой одежде. Полувоенная рубашка, штаны. Он словно стал выше ростом.
– Сукин ты сын, – сказал Убер негромко. Выпрямился, расправил руки. – Ну, кто первый? Вы знаете, с кем связались?! Вы со скинами связались! Сейчас я покажу вам рок-оперу «Иисус Христос Суперзвезда». Только всепрощать буду с ноги!
– Вы знаете, с кем связались?! – спросил Комар. Таджик улыбнулся. – Мы из армии, добровольцы! А вы кто такие? Пацаны, на помощь! Наших бьют!
Гул голосов. Симпатии толпы качнулись в пользу Убера с Комаром. Действительно, какие-то непонятные люди пытаются надавить на нормальных ребят, пришедших драться с Веганом. Толпа неожиданно сомкнулась вокруг пришлых, зазвучали призывы:
– По шеям им, по шеям! Гадам!
Гул нарастал. Сейчас будут бить. Окружившие Убера с Комаром люди выглядели уже не так уверенно.
Таджик поднял над головой удостоверение. Люди отшатнулись, притихли. Наступила мертвая тишина. Убер даже услышал, как где-то вдалеке ухают выстрелы и рокочет генератор.
На значке было написано коротко «СМЕРШ». Смерть шпионам. Секретная спецслужба Большого Метро.
– Да ебануться, – только и сказал Комар.
– Вот оно что, – сказал Убер. – Какая ты все-таки разносторонняя личность, Таджик. Ты ведь на самом деле не таджик, верно?
Таджик улыбнулся.
– Я кореец, вообще-то. Моя семья приехала из Узбекистана.
Таджик покачал головой.
– Убер, ничего личного.
– Поцелуй меня в… – скинхед замолчал. Почесал лоб, словно забыл что-то важное.
– Что? – невинно спросил Таджик. – Память подводит?
– Как вы задолбали, – устало сказал Убер. – Как вы меня заебали со своим «ничего личного»! Иди вон, стиральную машину предай. Тогда точно будет ничего личного. Знаешь, пока ты был Таджиком, ты мне нравился гораздо больше.
– Пойдем с нами, – сказал Таджик. – Убер, поверь…
– Один вопрос: почему?
Лицо Таджика сделалось серьезным.
– Лётчик, – только и сказал он. – О чем ты с ним говорил?
– Ах, вот оно что. Мне интересней, Таджик, что ты делал на Владимирской, а? Или как теперь тебя называть?
– Это мы тоже обсудим, – смершевец помедлил. – Если захочешь.
Убер сделал шаг вперед. Потом вдруг пошатнулся, упал на колено. Закашлялся. Надрывно, до крови. Толпа подалась в стороны. «Больной, больной», прошелестело по платформе.
Капли крови на ладони.
Убер усилием воли поднялся, вытер тыльной стороной руки окровавленный рот.
Оскалил зубы. Они тоже были в крови. Розовые. Убер улыбнулся Комару.
– Ну, поехали, что ли? – сказал он буднично.
Хунта медленно и аккуратно отступил в тень, плотнее надвинул шапку на глаза. Быть узнанным ему совершенно не хотелось. Надзиратель с интересом наблюдал, как двое бьются против шестерых, потом – как бьется один, рослый и бритый. Затем – как этот один падает. И его начинают пинать… Плотный смершевец еле остановил расправу.
Молодого паренька отнесли в лазарет – по приказу главного из СМЕРШа. А бритоголового…
Скинхеда забрали с собой.
Что ж, подумал Хунта. Он вынул руку из кармана, где сжимал рукоять короткой заточки. Один удар в печень Уберу и… Но Хунта не стал торопиться. И правильно сделал. За его уродливым лбом обитал мощный и математически точный мозг. «Мне не придется его убивать. Уже хорошо».
За него, Хунту, это сделают другие.
«Так я и сообщу Директору».
