Герда с подозрением оглядела скинхеда.
– Ты что, опять в драку влез?
– Почему сразу – влез? – обиделся Убер. – Я ее устроил!
Выглядел скинхед неважно. Рубаха порвана, джинсы грязные, ноги босые (куда ботинки дел, спрашивается?), синяк в пол-лица, глаз заплыл так, что смотреть страшно.
– Оно и видно, – подвела итог Герда. – Снимай рубаху, я зашью. Что с тобой сделаешь.
Убер сидел у лампы, грел руки о кружку с кипятком.
– Ты зачем голову побрил, дитя природы? – спросил он у Комара. Тот смущенно погладил себя по лысине:
– Да я в армию записался.
– Ясно с тобой. А где Таджик?
– Бродит где-то. Что ты, его не знаешь?
Часом позже они все еще сидели и болтали. На станции уже погасили свет, отбой, завтра кому на работу, кому на войну, а они все не унимались. Герда ушла на перевязку, вернулась, почистила зубы и теперь посапывала, подложив ладошку под щеку, словно маленькая девочка. Убер иногда взглядом цеплял завиток на ее щеке, изгиб губ, отворачивался.
– Так ты Тарана знаешь?! – поразился Комар. – Вот это круто!
Убер зевнул с рычанием.
– Ну да. А что тебя удивляет? Я ему как-то жизнь спас.
– Ого!
– Потом он меня вытащил из конкретной жопы. Так что мы вроде квиты. Хотя тут забавней – он мне жизнью обязан, зато я ему – свободой. По мне, так я еще конкретно должен остался. Свобода, брат Комар, штука гораздо более серьезная и важная, чем жизнь.
Комар помолчал, обдумывая. Лоб его наморщился, как у младенца.
– А где он сейчас? – спросил наконец.
– Таран-то? Таран уехал. Говорят, махнул за горизонт. Искать свет для всего человечества. Он вообще человек серьезный, по мелочам не разменивается.
– А мы?
– А мы так и сидим в жо… то есть, во мраке. Слушай, любопытное дитя, давай уже спать, а?
Ночью Комар растолкал скинхеда. На станции гремели голоса, тревога и радость звучали в них. Кто-то затянул хмельную песню.
– Убер, слышишь?
– Иди на фиг… Чего тебе?
Комар не мог усидеть на месте. Новости были потрясающие.
– Веганцы предложили Великое Перемирие. На две недели, представляешь?!
Убер поморщился. Глаза красные, воспаленные от недосыпа.
– Заебались воевать, что ли? – он мучительно зевнул.
Комар пожал плечами:
– Наверное.
– И что тебя… беспокоит?
– На них не похоже, – ответил Комар честно.
– Ну, найди какую-нибудь подлость, вот и будет похоже, – пробурчал скинхед, перевернулся на другой бок и мгновенно заснул.
– Товарищ Ким, – кивнул главный безопасник.
– Здесь все ваши люди?
– Да.
– Вы поняли задачу?
– Да, товарищ Ким. Не беспокойтесь. Все сделаем, как надо.
«Товарищ Ким» помедлил.
– Будьте осторожнее, – сказал он наконец. – Мне этот человек нужен живым и невредимым. И помните, он очень опасен. Очень.
Утро, станция, завтрак на граните. Компания, хоть и не в полном составе, перекусывала, чем бог послал. На станции царило воодушевление. Великое Перемирие, как его назвали, вступило в действие.
Целых две недели без войны – это кого хочешь обрадует.
