– В гости. К старому приятелю. Он уже заждался, бедняга. Ночей, небось, не спит…
Последнее прозвучало немного зловеще.
– И что ты собираешься с ним сделать? – спросил Комар.
– Одеялко подоткну. Чтобы спал спокойно.
– Вечным сном?
Убер усмехнулся. Кивнул Комару:
– Моя школа.
Темный ночной Петербург.
Банановый человечек проходит мимо Ростральных колонн. Идет по мосту, затем сворачивает направо. Похоже, он направляется в сторону Петропавловской крепости. Темная громада цитадели тонет в белом мареве снежного тумана.
Дует ветер.
Падает редкий, сухой, жесткий как колючая проволока, снег. Ветер подхватывает его, закручивает в спирали, бросает в переулки и подворотни.
Набережные засыпаны белым крошевом. На мордах львов лежат сугробики.
Где-то далеко звучат выстрелы. Эхо разносит их по пустынным улицам…
Мертвый город готовится к зиме.
III
Убер и лётчик
1. Спагетти-вестерн
Макс, прозванный Лётчиком, дернулся и открыл глаза. Полежал несколько секунд, глядя в темноту потолка. Откинул одеяло, поморщился. Он проснулся весь мокрый, в поту – резкий запах страха, охватившего его во сне, лез в нос. Майка прилипла к спине. Мочевой пузырь превратился в булыжник – твердый и болезненно большой. Надо срочно отлить.
«Что мне снилось?» – подумал Макс.
Что-то страшное. Оно надвигалось из темноты, издавая звуки… В горле пересохло, как в пустыне. Да, именно! Звуки, словно ржавая кирка скребет по сланцевой жиле. Кррр, кррр. Кррр. Лётчик передернулся. Слишком знакомый звук. Он потер запястья, с которых до сих не сошли следы от кандалов.
«Как поживают твои тридцать сребреников?» – вспомнился насмешливый хрипловатый голос. Лётчик вздрогнул. Нет, это всего лишь воспоминание. Того, кто произнес эти слова, давно уже нет.
«Его нет в живых». Так сказал Директор.
– Костян! – позвал он. – Костян! Уснул ты там, что ли?!
Тишина. Где-то далеко капает вода. Лампа на столе не горит, в полумраке палатки видно, как падает свет по контуру закрытой двери. Макс огляделся и чуть не поседел – что это?! Справа, почти у двери, черное пятно, тень складывалась в характерный силуэт сидящего человека. И, кажется… Нет, сердце стучало так, словно собиралось вырваться из груди. Кажется, что у человека – бритая голова.
Да нет там никого.
– Костян!! – он повысил голос. – Спишь, лентяй!
– Привет, брат.
Лётчик вздрогнул.
Насмешливый хрипловатый голос. Знакомый до дрожи:
– Вот так проснешься однажды и некому водички подать.
Лётчика словно окатило ледяной волной.
– Убер?!
– Не, – в темноте хмыкнули, зашевелились. – Это твоя нечистая совесть и пары алкоголя. Конечно, блин, Убер. Что за идиотский вопрос?
Макс вскинул голову. Сердце бешено стучало.
Тень, что он принял за Убера, поднялась на ноги, сделала шаг вперед, на свет… и это действительно был он. Убер. Макс моргнул. Живой. И даже выглядящий примерно так, как тогда, на Звездной. Скинхед улыбнулся.
В руке – его, Макса, пистолет.
– Убер, я… – Макс остановил себя. Не хватало еще оправдываться. Оправдания всегда выглядят жалко, даже если ты имеешь на них право. Он выпрямил спину. Взял себя в руки. «Я – Лётчик».
Особенно если на оправдания у тебя права нет.
Убер ждал.
