— Стар я уже для долгих перелетов, — ответил Ондельсон.
Его слова относились не к состоянию здоровья. Богдан знал, что у того молодая любовница, которую он довольно часто навещает. Нотариус скорее завуалированно выказал свое отношение к причине приезда.
— Если я вам пока не нужен, поднимусь в номер, — сказал он и оставил их вдвоем.
Вацлав проводил его взглядом и, лишь когда тот удалился на достаточное расстояние, посмотрел на Богдана.
— Где она?
— Здесь. Давай поднимемся ко мне, нам нужно поговорить.
— Лучше приведи ее в мой номер, — отвернулся отец, и Богдан понял, что тот винит его в случившемся.
— Прежде выслушай меня.
— Если бы я вас не слушал, Ирен давно была бы замужем! Жаль, что я отдал ее тому, кто не оценил и не сберег.
— Как долго она была бы замужем? — скрипнул зубами Богдан. — У нее твой характер: она всегда поступает так, как считает нужным, не обращая внимания на последствия. При всем уважении к тебе ни один мужчина не стал бы терпеть ее капризы, и однажды нас уведомили бы о несчастном случае с ней.
Отец прожег его взглядом, но Богдана было этим не испугать. Если не хочет говорить приватно, значит, выслушает здесь. Он продолжил так же тихо, но с нажимом:
— Ирен с мужем и Ханом ждут нас в ресторане. Она счастлива, а ее супруг готов с нее пылинки сдувать. Как выяснилось, они познакомились давно, когда мы лет десять назад на каникулах летали кататься на сноубордах. Мимолетная встреча, но помнили друг о друге все эти годы, и судьба столкнула их вновь. Ради нее он уходит из полиции и станет у руля семейного бизнеса. Досье на них ты читал. Его родители уже едут сюда.
Отец молчал и нечитаемым взглядом смотрел на него.
— Забрать по-тихому Ирен не получится, — на всякий случай предупредил Богдан. — Ты же любишь ее. Дай ей быть счастливой.
Несколько долгих мгновений отец молчал. Ни один мускул не дрогнул на его застывшем лице.
— Жди меня здесь, — приказал он и отвернулся.
Богдану ничего не оставалось, как исполнить требуемое, хотя в душе претило подчиняться. Он уже давно не мальчик! Такое отношение отца выводило из себя, но никто не догадался бы об этом по его бесстрастному и чуть скучающему выражению лица. Что-что, а скрывать свои эмоции младший Ковальский умел.
Ждать пришлось долго, что еще больше взбесило. Богдан ненавидел терять контроль над ситуацией, а от отца всего можно было ожидать. Для себя решил, что сестру в обиду не даст. При надобности можно проникнуть и сквозь стены монастыря, и в закрытую больницу, а новые документы он ей сделает.
Принятое решение позволило спокойно дождаться возвращения Вацлава и больше не лезть к тому с вопросами. В ресторан отеля они отправились в полном молчании, каждый в своих мыслях.
Столик был на четверых, и при их приближении Хан встал, освобождая место. Вацлав на него даже не посмотрел, скользнув взглядом по Ирен и уделив все свое внимание поднявшемуся Берту. Тот представился, но руки не протянул. Правильно, ее бы все равно не пожали.
Богдан оценил, как Берт выдержал колючий, изучающий взгляд отца невесты.
— Ирен, ты отправляешься домой, — Вацлав перевел взгляд на дочь.
Та испуганно пискнула, и Берт не стал молчать, придвинувшись к ней и положив руку на плечо:
— Конечно, мы посетим вас, но немного позже. Мои родные хотят познакомиться с моей женой. У нас столько родственников, что понадобится время, чтобы известить и собрать всех.
— Ирен, — повторил Вацлав, игнорируя сказанное.
— Я теперь замужем, папа, и слушаюсь мужа, — сестра нашла в себе силы возразить отцу, напомнив о правилах в их круге.
— Если ты не вернешься — двери моего дома закроются для тебя навсегда.
— Решения, принятые сгоряча, не всегда самые верные, — заметил Берт, крепче прижимая к себе Ирен.
— Я рад, что вы понимаете, насколько ошибочен ваш поспешный брак, — Вацлав бросил хищный взгляд на полицейского.
— О какой поспешности речь? — притворно удивился Берт. — Я и так достаточно долго ждал, пока девушка, давно запавшая мне в сердце, повзрослеет.
Ковальский перевел взгляд на дочь:
— Ирен?
— Я замужем и остаюсь с мужем, — твердо произнесла она, но потом голос беспомощно дрогнул: — Папа…
Жалобный взгляд скользнул по Хану и Богдану в поисках поддержки, но те пока не вмешивались.
— Это твое решение. С ним ты теряешь право на нашу фамилию и наследство. — Вацлав был суров и непоколебим.
