— И все равно я не верю, что они причастны к нападению!
— Если о таких вещах знают, то, возможно, за ними охотятся разные люди, — не стал спорить Кирилл. — Поэтому необходимо прощупать этого Ковальского. От них вам может грозить опасность, и под ударом в первую очередь Лебедева. Ты правильно сделала, что не рассказала ей о браслете и оставила его у меня.
Он встал и помог убрать со стола. Грязную посуду мы загрузили в посудомоечную машину. Я поставила чайник, а Кирилл потащил меня в комнату.
— Идем.
В зале ему почему-то не понравился диван, и он развернулся:
— Давай лучше к тебе.
— Зачем?
Я не могла понять, что он задумал.
— Сил нет смотреть, как ты ковыляешь.
— Так не смотри! — обиделась я. Мы уже зашли ко мне, но я вырвала руку из его захвата. К тому же Кирилл затормозил.
— Ты поставила их к себе в комнату?
— Кого?
Выглянув из-за его плеча, обнаружила корзину с розами у самой кровати. Я ее туда точно не ставила!
— Кристоф, наверное, перенес, — озвучила свое предположение, взглядом обшаривая комнату. Меня больше волновало, чтобы вещей разбросанных не было.
— И когда это он к тебе заходил? — сузил глаза Кирилл.
Пришлось рассказать об утренней встрече.
— Ты понимаешь, что это он мог открыть дверь и обыскать здесь все, пока тебя не было? — разозлился Кир.
— Зачем тогда он остался ночевать? Ушел бы, и я ничего не узнала.
— Чтобы дождаться и выяснить, где тебя носило! — буквально рыкнул он и без всякого перехода: — На кровать ложись!
Это прозвучало настолько властно, что я тут же рухнула на постель и лишь после этого задалась вопросом, с какой стати это делаю.
— Зачем?! — непонимающе посмотрела на Кирилла.
— Масло есть?
— В шкафу, — кивнула я.
Взгляд его задержался на корзине с розами, и он поморщился:
— Воняет, как в цветочном магазине. Я вынесу, — уведомил меня, подхватил корзину и вышел, чтобы вернуться через минуту. Даже не знала, как реагировать на его самоуправство. Не то чтобы мне были дороги цветы от Кристофа, но сам факт — чего это он распоряжается?
С деловым видом Кир открыл шкаф, перебрав несколько баночек, достал одну и направился ко мне, сев в ногах.
— Может, объяснишь, что собрался делать?
— Массаж. У тебя же ноги болят.
Кажется, у меня некрасиво отвисла челюсть. Даже не нашлась что сказать, но мысль о том, что под банным халатом у меня ничего нет, напрягла. Я же не успела одеться. Когда вышла из ванной, он меня сразу на кухню есть отправил, и вот сейчас я почувствовала себя очень неуверенно.
— Кир, не надо. Я в порядке, правда, — попыталась поджать под себя ноги, но Ольховский поймал одну и подтянул к себе.
Я ойкнула, поправляя разъехавшиеся полы халата.
— Поздно. Не отвертишься. Расслабься.
Думала, в сложившейся ситуации это нереально сделать, но когда его пальцы властно сжались на моей ступне и стали уверенно разминать и разогревать кожу, я сдалась и упала на постель. Это было блаженство. Нирвана! Плевать на все, я попала в рай!
Он тщательно массировал каждый пальчик, каждую косточку. Закончив со ступнями, стал подниматься выше, до колена. Непередаваемо приятно! Я ходила на общий массаж тела, но ничего общего с испытываемым сейчас удовольствием не было. От рук Кирилла исходило тепло, которое проникало мне под кожу, расслабляя натруженные мускулы и даря телу приятную истому. Но больше всего согревала его забота. Вот так просто, без просьб, без намеков с моей стороны он делает мне массаж.
«У тебя же ноги болят», — звучали его слова, как будто все объясняя. И вот такое отношение подкупало лучше сотни комплиментов или подарков. Неприятно это признавать, но никто из моих бывших не проявлял ко мне столько внимания, как Кирилл, хотя мы с ним и не встречаемся.
Мысли текли вяло, разомлевшая, я готова была уснуть, тем более что сильное нажатие пальцев сменилось легкими, успокаивающими поглаживаниями. Правда, ровно до того момента, как его руки стали подниматься выше колена, разводя полы халата. Лишь мысль о том, что на мне нет белья, заставила встрепенуться и сжать колени.
— Кирилл!
