слишком много людей и слишком много движения. Он потерял Роберта Такахаси, и сейчас был прижат толпой к мужчине, который выглядел как моряк Папай.
– Роберт! – снова закричал Джона и тут почувствовал на своей спине чью-то руку; он обернулся и увидел Роберта, стоящего прямо над ним. Роберт протянул свои мощные руки, вытянул Джону из толпы, и они оба чуть не упали.
После того, как сегодня вечером Деннис Бойд потерял сознание в ресторане, Джона и Роберт сидели рядом в приемном покое больницы «Бэт Израэль» вместе с Жюль, Итаном и Эш, и это жуткое учреждение напомнило Джоне о том, как все они сидели на пластиковых стульях в каком-то другом ярко освещенном месте. Где же это
Куда же она делась? Иногда после того Нового года Джона задавался этим вопросом, но никто так и дал ему внятного ответа. Такие же ответы давали о бывших юных звездах; все они будто бы погибли во Вьетнаме. Информация о Кэти была недостоверной. Сначала кто-то говорил, что видел ее в колледже, затем кто-то слышал от друзей других друзей, что ее зачислили в Стэндфордскую школу бизнеса. В результате Джона понятия не имел, где же Кэти. Никто не видел ее уже многие годы. Иногда Джону накрывало отвратительное смятение из-за Кэти Киплинджер и того, какую роль он сыграл тем вечером, когда принес косяк и потом вызвал такси обкуренным Гудмену и Кэти. Его друзья снова и снова повторяли, что на нем не лежит абсолютно никакой ответственности за произошедшее.
– Господи, Джона, тебя что ли сковородкой огреть? – как-то разозлился Итан в один из тех месяцев после Нового года. – Я не знаю, каким еще способом достучаться до тебя. Ты не имеешь никакого отношения к тому, что случилось тогда. Никакого. Ты чист. Не был ты «соучастником», и никого ты не «накачивал», понял? Хватит уже рассуждать об это.
Со временем Джона поверил в то, что Итан прав. Джона предался другим мыслям и фантазиям о том, как выглядят обнаженными некоторые мальчики- подростки и даже мужчины, и о том, чем заняться в жизни теперь, когда он окончательно решил, что не собирается быть музыкантом; постепенно он стал думать о Кэти намного реже, чем раньше. Он поступил в колледж, стал инженером-робототехником, и к концу 1989 года даже порывистый и зажигательный Гудмен Вулф полностью поблек; тот самый Гудмен – разве есть в мире кто-то более конкретный и любвеобильный.
Сегодня вечером в приемном покое Итан чувствовал себя виноватым; он все мерял шагами больничный коридор и говорил Жюль:
– Это же я организовал вечеринку. Я уведомил их о том, чего именно нельзя есть Деннису, но нужно было проверить еще раз.
– Итан, хватит, – сказала Жюль. – Ты не виноват.
Тут Эш тоже расстроилась из-за Итана и добавила:
– Итан, да оставь же ты Жюль в покое! Ей не до тебя сейчас.
Похоже, каждому казалось, что виноват именно он; возможно, когда ты молод, довольно сложно представить себе, что в мире полно вещей, которые никоим образом не касаются твоей персоны.
Наконец, к ним вышел молодой доктор и сообщил:
– Подтверждаю, что у него был приступ. Причину мы видим в том, что он съел какой-то продукт, несовместимый с приемом ИМАО.
Очевидно, Деннис проглотил что-то содержащее тирамин, хотя никто никогда не сможет выяснить, что именно это было. Давление у него «зашкаливало», как сказал врач. Деннис выздоровеет, но ему необходимы антикоагулянты и постоянное наблюдение.
– Мы немедленно снимем его с ИМАО, – продолжал доктор. – В любом случае, сейчас существуют более эффективные антидепрессанты. В семидесятые, когда его прописывали, никто ничего не знал. Лично я порекомендовал бы ему какой-либо из трициклических препаратов. Зачем ему ИМАО? С ним столько проблем, как вы сами убедились сегодня. Кусочек копченого сыра – и может случится гипертонический криз в возрасте тридцати лет. Мы подержим его здесь несколько дней и дадим ему антикоагулянты. С депрессией будем разбираться позже. А, может быть, ему и не понадобится дальнейшее лечение. Поживем- увидим.
– Так он не умрет? – спросила Эш. – Он будет в порядке? Жюль, ты слышала?
– Да, он справится, – ответил доктор. – Вы вовремя привезли его сюда.
Жюль разразилась надрывными рыданиями, Эш тоже; потом Жюль немного успокоилась и сказала, что ей нужно позвонить родителям Денниса в Нью- Джерси. Его мать, несомненно, выйдет из себя, а грубоватый отец будет немногословен. Жюль сказала, что ей нужно идти в регистратуру и сообщить им данные страховки Денниса. Так много предстояло сделать; Жюль как социальный работник знала, сколько будет бумажной волокиты. По ее словам, это было только начало. Но Итан заявил:
– Ты не будешь этим заниматься.
– Не буду? – переспросила Жюль.
