— Ладно, сойдет. Давай начинать, а там разберемся, — решила подруга. Я кивнула. Натка скомандовала «три, четыре» и неожиданно заорала, перевирая сложные для нее варсотские слова:
— Эй вы там!!! Каринада меда! Нафталинка-а! Эксклюзивная распродажа содержимого наших рюкзаков! Сезонные скидки тридцать процентов! Цена десять ваших тугриков!!
— Добро пожаловать, хорошие вещи, идите сюда! — тоже набрав воздуху в легкие, закричала я по-варсотски голосом дурного попугая, стараясь заглушить жуткое Наткино произношение. Натка тоже не сдавалась, продолжая что-то орать про свою нафталинку.
От наших воплей несколько ближайших лотков пошатнулось, и из-под зонтов высунулись испуганные продавцы с расширенными глазами. Покупатели начали останавливаться: не знаю, из интереса или от неожиданности, но мы, видя, что у нашего выступления есть эффект, продолжили свои крики.
— Каринада! Авилекса! Нафталинка! — равномерно гаркнула Натка и, с явным облегчением перейдя на русский, добавила:
— Фонарик китайский! Блеск для губ Сонькин просроченный! Батарейки дешевые деревенские потекшие! Кофточки застиранные растянутые! Эксклюзивно! Только у нас! Спешите приобрести!!!
Я одновременно пыталась перевести ее слова на варсотский с некоторыми коррективами, но словарного запаса не хватало, поэтому речь моя для здешних людей звучала в лучшем случае так:
— Огонь узкие глаза! Грязь мазать лицо хорошая! Огонь для огонь! Не — платья хорошие!
Варсоты начали скапливаться возле нас. Местная рыночная «собака» сунула свою узкую морду мне под локоть, пытаясь попробовать на зуб батарейку. Я сказала «кыш», и она обиженно отпрянула. Какая-то старая варсотка, глядя на нас с интересом, подошла поближе, пощупала фонарик и что-то мне сказала. Я поняла только пару предлогов и вопросительную интонацию, но, логично решив, что она спрашивает о цене, наобум показала десять пальцев. Варсотка явно удивилась и обрадовалась и полезла в карман. Натка подпихнула меня локтем и с лучезарной улыбкой добавила к моим пальцам свои десять. Варсотка вздохнула, но все же вынула из кармана несколько квадратных пластинок и сунула мне, попутно что-то спросив. Не поняв ее, я нажала на кнопку фонарика, и он мигнул. Варсотка покачала головой и повторила свой вопрос более раздельно. На этот раз я уловила словосочетание «другая страна» и, закивав, подтвердила:
— Да, да, другая: Э-эр, готса-а вара-а…
Варсотка, забрав свежеприобретенный фонарик, кивнула, и, озабоченно хмурясь, произнесла еще несколько слов, среди которых я узнала слово «ратсанатла». Опять король! Я усиленно закивала и сказала:
— Эр, эр, ратсанатла! Нам к нему и надо!
Варсотка глянула на нас странным взглядом и исчезла в толпе. Я сказала Натке:
— Кажется, действует! Она упоминала короля.
— Раз действует, тогда не прекращай орать, — скомандовала подруга и уже несколько хрипло закричала свою зазывалку на перевранном варсотском.
Через десять минут вокруг нас собралась уже весьма плотная толпа. Судя по одежде, она была небогатой, а судя по лицам, настроенной довольно доброжелательно. Покупали варсоты мало, зато пялились на нас просто так, как на бесплатный спектакль…
— Что-то мало они берут, — заметила подруга недовольно, на немного перестав вопить. — А нам ведь деньги нужны, кто знает, сколько мы просидим тут еще без связи с Лидом…
— Нат, такую муру я бы по-честному тоже не взяла.
— Да понимаю я… Слушай, Сонька, ты же у нас бальными танцами занималась!
— В школе вообще-то…
— Ну и что! Давай я тебе саккомпанирую, а ты станцуешь. Может, за выступление больше дадут. А заодно откроем в этой стране эру уличных музыкантов.
— Где аккомпанемент-то взять?
— Мобильники на что? — Натка вытащила свой телефон, что-то понажимала, и тут же заиграла пищащая и хрипящая мелодия одного из звонков. Я сморщилась, но подруга прикрикнула на меня:
— Давай танцуй, а то щас батарейка сядет!
От нечего делать я поднялась и, махнув на все рукой, принялась топтаться на одном месте и размахивать конечностями в попытке изобразить подходящий к мелодии танец. Варсоты, судя по их лицам, обалдели окончательно и смотрели на меня, хлопая глазами. Я разошлась и чуть не заехала рукой по уху подруге. Натка подумала и переключила телефон на другую мелодию звонка, более медленную. Я сделала руки кренделем, откинула голову и закружилась сама с собой в вальсе. Среди варсотов пробежало хихиканье. Наверное, если бы они могли, они бы меня сфотографировали. Натка включила третью мелодию, какой-то тяжелый рок. Я затрясла головой над воображаемой гитарой. Подруга, положив телефон на землю, подхлопывала мне в ладоши. Толпа не хлопала, но не расходилась и лыбилась.
На очередной мелодии, быстрой и дискотечной, у меня начали заплетаться ноги.
