перстня. Плоскую кепку он успел снять, пока вставал, и с еще большим удивлением я поняла, что волосы его теперь были в самом длинном месте до мочек ушей, а ближе к лицу и того короче. Теперешней прической он напомнил мне принца или пажа из детского мультика. Ему бы сейчас вообще больше подошло обращение не «ваше величество», а «ваше высочество», потому что он, то ли из-за прически, то ли еще почему-то, неожиданно будто помолодел. Впервые мне пришло в голову, что он ведь, не считая отсидки на троне в виде статуи, старше меня всего лишь на девять лет…
— Ли-ид? — все-таки для верности спросила я, по-варсотски растягивая слова и нерешительно глядя в его двухцветные глаза. Глаза моргнули и приняли бесповоротно бездомно-собачье выражение. Лид, с сомнамбулическим видом человека, который не понимает, что ему снится: хорошим сон или кошмар, тихо сказал:
— Соня?
Я стартовала с места и, совершив прыжок через стол, повисла у него на шее. Стол хрустнул, бумажки разлетелись, и король поспешно стащил меня на пол. Я с разгону чмокнула его в щеку, слегка промахнувшись, попала почти по губам, и, несколько застеснявшись, опустила голову. Король в ответ осторожно, но, вроде бы, ласково пощупал меня за волосы.
— Ни фига себе! — прокомментировала Натка позади нас.
— Лид, — сказала я, от волнения резко поднимая голову, так что его рука соскользнула мне на плечо. — Что у вас тут творится-то?! Откуда взялся Сьедин? А ты здесь кто? Ты как их всех собрал, за четыре всего дня?..
— Соня-а, говори медленно-о, — попросил король с сильным акцентом, внимательно выслушав мою речь.
— Так ты опять наколдуй, чтобы мы друг друга понимали, — удивилась я. — Зачем мучиться?
Лид покачал головой и повторил:
— Говори медленно-о, еще. Нельзя наколдуй… Колдова-ать нельзя.
— Час от часу не легче, — пробормотала я, но, временно приняв это как данность, раздельно повторила свои вопросы, повставляв даже кое-где те варсотские слова, которые знала, чтобы ему было легче. Король, не снимая руки с моего плеча, глубоко задумался: казалось, он вообще забыл, где находится. Но только я хотела уже потихоньку высвободится, как он вдруг выдал более-менее развернутый ответ:
— Сьедин король, пришел сюда, творит, как в своя страна… В своей стране, но хуже. Хуже, — повторил он с мрачным видом.
— А ты здесь кто?
— Гла-авный здесь, — отозвался Лид с усмешкой, кивнув на подростка, который глядел на нас с открытым ртом. — Нет высокородных больше тут. Они колдуют плохо-о, только Сьедин. И я.
— И чего? — включилась в разговор Натка. Лид слегка вздрогнул, вскинул на нее глаза и, узнав мою подругу, сказал:
— А, Натка-а, ави… Здрасьте.
— Наше вам с кисточкой, — хмыкнула подруга. — Ну так и чего?
Лид пожал плечами.
— Чего-то-о надо дела-ать, — выговорил он и добавил, подумав:
— Было.
— А, ясно, и ты организовал что-то вроде сопротивления? — сказала я.
— Да, Соня.
— Это я все понимаю… Но за четыре дня?!
— Месяца, — сказал Лид.
— Да нет, ты путаешь, дня, это будет «день» по-русски.
— Месяца, — уперся король, с силой мотнув головой, так что его прическа а-ля «маленький принц» разлетелась во все стороны.
— Лид, боже мой, это день называется! — я порылась в памяти и сказала по-варсотски:
— Ксена-а, ксена-а! День, говорю. Четыре.
Я показала четыре пальца. Король тоже показал мне четыре пальца и упрямо заявил:
— Месяца.
Я переглянулась с Наткой. Та хихикнула. Король постучал мне по плечу, и, когда я повернулась, указал на стену. Там возникла картинка. Вначале Лид показал мне солнечное утро, потом солнце пробежалось по небу и зашло, наступила ночь. Король выключил картинку и сказал:
— День. Месяц — это… — он задумался, и в конце концов три раза продемонстрировал мне десять пальцев.
— Действительно, — согласилась я испуганно. — Это месяц. Но как же так…
— Время, — успокаивающе сказал Лид. — Здесь одно, там, — он красноречиво ткнул пальцем куда-то вбок, видимо, имея в виду наш мир, — …Там другое.
— Ох, — сказала я, и меня чуть заживо не съела совесть. Ведь я еще думала, не подождать ли пару дней! Теперь мне, наконец, стало ясно, почему здесь уже наступила осень и почему Лид выглядит так сильно изменившимся внешне: кажется, он даже похудел, наверное, потому, что не мог наколдовать
