твоему характеру, среди дворцовых увеселителей в особенности.
— Ух ты, какой вы догадливый, ваше величество, никак не привыкну, — удивилась фрейлина и почесала нос. Король терпеливо выдержал паузу и поехал дальше:
— Значит, сейчас ты должна будешь вернуться во дворец и добиться того, чтобы нас приняли в команду увеселителей. Скажи, что мы умеем пускать фейерверки, делать большие картинки в воздухе и тому подобное. Но сами мы во дворце, естественно, появляться не будем. Если увеселители захотят с нами встретиться, то встречу организуем наверху, на развалинах дворца, когда стемнеет…
— Ровно в полночь на распутье трех дорог, — машинально добавила Натка. Король наградил ее взглядом для тупых подданных и раздельно объяснил, перейдя на русский:
— Развалины дворца — это вовсе не дикое место, а что-то вроде парка в вашем мире. А фейерверки и картинки виднее на темном небе.
— Так коронация же, небось, будет днем.
— Какая разница. Сейчас наша задача — произвести впечатление на увеселителей.
— Ладно, ладно, поняла, что я глупая, — проворчала подруга.
— Не глупая, а приставучая, — поправил ее король и снова перешел на варсотский:
— Так вот, Мада, что тебе надо сделать. И лучше иди во дворец уже сегодня.
Фрейлина прекратила драть волосы гребнем и мрачно задумалась. Мы молчали. Наконец Мада подняла на короля почти такие же, как у него, двухцветные глаза.
— Ладно уж, схожу, ваше величество. Только тут такое дело: меня полиция тоже видела, и даже своей штуковиной вон как ткнула.
— Тем больше у тебя будет поводов на нее пожаловаться, — отрезал король. — Если кто-то напомнит тебе о происшествии на мосту, представляй его как случайность. Отсутствовала ты эти дни, предположим, потому, что занялась поиском увеселителей. На пути обратно во дворец ты попросила старика на машине подвезти тебя, и вы нечаянно попали в забастовку.
— Ну да, я чего-то такое и хотела наврать, — согласилась фрейлина задумчиво. — А если они не поверят, а, ваше величество? И расскажут Сьедину? А он-то — это не вы…
— Значит, будешь действовать по обстоятельствам, — пожал плечами король и добавил с грустной насмешкой: — между прочим, не далее, как несколько дней назад, вы все приносили мне клятву верности и намеревались отдавать за меня жизни. Я, конечно, знаю, что простолюдинские клятвы никогда ничему не соответствуют, но ты все-таки перебори свой страх, потому что я во дворце все равно появиться не могу.
— Почему это не соответствуют! — возмутились вокруг нас ученики. Фрейлина тоже обиделась.
— Вот любите вы, короли, всякие гадости говорить. Можно подумать, сами бы на моем месте не струсили. Прическу вы мне сделаете или нет?
Король посмотрел на Маду с сомнением. Расчесанные наэлектризованные волосы приподнялись над ее головой, так что она стала похожа на большое мохнатое солнце. Наконец, он сказал:
— Сделаю. Иди сюда.
Пока король причесывал фрейлину, постоянно получая слабые удары током от ее волос и отдергивая руки, мы с Наткой и Иа прямо на месте застирывали подол ее платья и пытались кое-как его разгладить. Особенных результатов это не дало, но вид у Мады стал не такой замызганный, как был. Лид завершил башню у нее на голове и заставил ее умыться и вымыть руки, после чего приказал:
— Лен, Мир, помогите ей выйти. Мада, мы тебя ждем вечерами. Приводи увеселителей как можно скорее, если можешь, уже сегодня. Иди.
— Ага, ладно, ваше величество, уж постараюсь, — задумчиво отозвалась фрейлина, оглянулась на нас, помахала рукой и медленно удалилась по коридору темницы в сторону выхода. Справа и слева от нее шли высокие фигуры Лена и Мира.
Мы некоторое время тревожно смотрели им вслед, после чего перевели глаза на короля.
— Можете разойтись, — разрешил он нам. — Скоро должны прийти люди снаружи, которые изображают тайную организацию для полиции. Если будет нужно, я вас позову.
Ученики закивали и постепенно разбрелись, даже Натка с Гефом куда-то делись. Мы с королем остались сидеть рядом. Лид с задумчивым и нерадостным видом ковырял ногтем стол, я, тоже мрачно, пощелкивала по медному чайнику. Наконец мы взглянули друг на друга и вдруг одновременно спросили:
— Тебе что-то не нравится?
Вопрос прозвучал странно, потому что мы задали его каждый на своем языке. Я хихикнула, но король даже не улыбнулся и продолжал смотреть на меня вопросительно.
— Ну конечно, не нравится, Лид, — призналась я со вздохом. — По-моему, ты все-таки злоупотребляешь обещаниями простолюдинов отдавать за тебя жизнь. Даже боюсь себе представлять, сколько народу погибнет из-за этого изображения тайной организации… А тебе что не нравится?
— Да то же самое, Соня, — сказал король и поерзал на стуле, будто стараясь получше умяться внутри одежды. — Но какой здесь выход…
Мы оба опять крепко задумались. Я хмуро перебирала наши небогатые возможности про себя, но так дело совсем не шло, и я забормотала
