— Слышь, ты, сейчас я цепь отстегну, ты проезжай прямо по ней через мост, держись правого края и не останавливайся. В реку не харкай, это заповедник его величества. Переедешь через мост и попадешь в преддворие замка, там все кареты оставляют. Вы тоже свою оставьте, позвоните гонгом в ворота двора и ждите слугу, он вас проводит. Поняла все? Смотри, если чего перепутаешь, не твой, так мой король тебя заколдует…
— Да поняла я, поняла, — отозвалась Натка. — Цепь-то открывай. Но, пошла!
Карета загрохотала как-то по-другому, слабо и с расстановкой.
— Мост покрыт каменными плитами, — поймав мой вопросительный взгляд, объяснил Лид.
— А где река?
— Посмотри в заднее окно, ее видно, она широкая.
Я обернулась и увидела ослепительно блестящее на солнце водное пространство по обеим сторонам от моста. Вдали виднелся ряд стражников, которые, видимо, нас и задерживали, цепь я не разглядела. Вода реки, несмотря на то что в нее нельзя было харкать, все равно имела непривлекательный и мутный болотно-зеленый цвет. Тоже мне заповедник…
Пока я размышляла таким образом, фигурки стражников стали совсем маленькими, а карета начала замедлять ход. Я увидела в заднее окошко, как покрытие моста сменилось обычной красноватой землей с порядочными колеями от предыдущих карет. На нас упала тень: мы въехали под высокие густые деревья. Покачавшись по колеям, карета вдруг остановилась. Я было успокоила себя, что это ненадолго, но Натка прокричала в окошко:
— Эй, вы там заснули, что ли? Приехали!
— Лид, я боюсь, — призналась я шепотом.
— И совершенно правильно, — удовлетворенно заметил король и, распахнув дверцу, жестом пригласил меня выметаться.
Я вылезла в красную пыль и встревожено огляделась.
Оказались мы на чем-то вроде несовременного аналога автостоянки: небольшая поляна, обсаженная по краям высокими развесистыми деревьями, была сплошь заставлена разномастными каретами. Обернувшись назад, я увидела аллею, по которой мы, надо полагать, и приехали, а посмотрев вперед — высоченную серокаменную стену, из-за которой торчало множество шпилей и остроконечных красных крыш. Стена имела в себе ворота, рядом с которыми висели диких размеров гонг и великанский молоток.
— Мда, стучать два раза, — пробормотала Натка, слезая с козел.
— Леня, выходи, — оглядевшись, сказал Лид вполголоса. — Здесь никого нет, это, так сказать, последняя рекреация. Вы все помните?
— Пытаемся, — слегка улыбнулась подруга и переглянулась со мной.
— А с лошадью чего? — поинтересовался выползший из-под дивана Леня. — Может, корма ей дать?
— Лошадь? — король как-то мрачно оживился и широкими шагами обошел карету. Мы рысью поспешали за ним.
— Покормим ее, а, Лид? — повторила за Леней я. — И пусть поспит, наконец. Она так хорошо бегала…
— Она не будет есть и спать, Соня. И свое она отбегала: скоро мое колдовство закончится, а без него она уже не выживет. Но пользу она мне еще принести может…
С этими словами король подошел к лошади-зомби, которая все так же стояла с вываленным языком и выпученными глазами, обнял ее руками за шею и своим весом наклонил ее морду вниз. Лошадь вздохнула, будто просыпаясь, язык ее убрался, глаза на секунду живо сверкнули, оглядев нас всех, а потом она вдруг резко осела вниз и рассыпалась под ногами короля черной пылью.
Мы мрачно молчали. Лид слегка помахал здоровой рукой, прислушиваясь к себе.
— Да, очень полезная лошадь, — пришел он к выводу. — Надеюсь, она нам еще сослужит хорошую службу… Леня, Натка, идите ударьте в гонг, это всегда делают слуги.
— Слушаюсь, — вздохнула подруга и пошла за нетерпеливо устремившимся вперед Леней. Вскоре их скрыли от нас другие кареты. Лид, Переступив через пыль, оставшуюся от лошади, подошел ко мне. Я молча посмотрела на него, он на меня.
— Там нельзя будет разговаривать, как мы привыкли, — вдруг сказал он. — Так что, если что…
Дальнейшие его слова заглушил звонкий — презвонкий удар гонга, от которого у меня даже заложило уши. Хлопая себя по уху, я вопросительно посмотрела на короля. А он вдруг наклонился, взял меня за плечи и со словами «если что, на прощанье», слегка поцеловал в щеку. Я вскинула глаза и открыла было рот, но говорить уже было не с кем: Лид отошел от меня и встал прямо, как столб, наблюдая, как створки каменных ворот двора медленно и скрипуче открываются. Я тоже приняла официальную позу и сжала губы. Мне было понятно одно: если уж король начал так себя вести, то дело действительно плохо.
Ворота разошлись не полностью, но достаточно, чтобы туда с легкостью мог пролезть человек, и из образовавшейся щели вышла высокая девушка в черном платье с голубым узором. Смерив нас пустым взглядом, она равномерно, как робот, произнесла:
— Добро пожаловать, высокородные господа. Я отведу вас на аудиенцию к королю Сьедину, если он соблаговолит вас принять.
— Соблаговолит, — бросил Лид. — Король никогда не заставит ждать другого короля. Если, конечно, не хочет сделаться ему врагом.
Служанка равнодушно выслушала эти запугивающие слова, даже не моргая. Видно было, что она намертво заколдована. При мысли, что что-то
