Теперь лицо у меня горело не только от царапин, но еще и от жара. Противный запах паленой шерсти ударил в нос — это опалились мои брови, ресницы и челка, выбившаяся из прически. Опасно, очень опасно!
Убить птиц таким маленьким пламенем не получится, это я уже поняла, но можно попытаться их хотя бы отвлечь, чтобы мы успели забраться на уступ, где я привязала своего чиркаша, который уже с превеликим удовольствием забил двух птиц, посмевших покуситься на его драгоценную шкуру. Спасаться бегством вдвоем на одном чиркаше от целой стаи разъяренных гаргар — не лучшая идея, но дуракам же везет! Может, встретим наших охотников.
Несмотря на то что резерв у меня увеличился, использование чужеродной стихии высосало все силы, поэтому в моем распоряжении осталось не более десяти-пятнадцати инлар. Последний шанс! Собрав волю в кулак, я осторожно, по капельке начала вливать силу в управляемый поток воздуха. Надо было охватить довольно большой участок пространства, поэтому, сосредоточившись, я не заметила, что дерево, на котором мы умостились, начало медленно накреняться. Хлипкие корни хоть и цеплялись надежно за скалу, но на то, чтобы долго удерживать вес двух девушек, были явно не рассчитаны.
— Марина! Нам бахать! — заскулила Аленка, сбив мне всю концентрацию.
От этого поток ушел чуть левее запланированного, и огненная струя с обломками горящего гнезда накрыла практически всех птиц, минуя лишь одну. Гаргары заорали громче прежнего, перейдя, кажется, на ультразвук. Вонь от паленых перьев разнеслась по округе, а горящие птицы начали беспорядочно носиться туда-сюда, врезаясь во все подряд в попытках сбить с себя пламя.
— Быстро лезь наверх! — приказала я переселенке и за шкирку подняла ее, пока наша опора окончательно не рухнула.
Девчонка молча схватилась за уступ и слегка подтянулась. Я толкала ее под зад снизу. В следующий миг она животом перевалилась на маленькую площадку, а за край схватилась я, и вовремя. С жалобным хрустом, знаменующим окончание жизни этой конкретной сосны, тлеющее дерево рухнуло в пропасть. Мои ноги, оставшиеся без опоры, повисли в воздухе.
Не думать! Не думать! Не паниковать!
Носками сапог я медленно нащупала выступы, за которые зацепилась, и слегка подтянулась, уложив на край уступа уже локти. Почти. Еще немного и…
— Гар!
Это была та самая, единственная не подпаленная птица, и эта тварь, налетев на меня как гарпия, вцепилась когтями в спину и начала с остервенением драть, при этом хлопая крыльями и долбя своим загнутым клювом меня в темя. Самое ужасное в данной ситуации было то, что я даже отмахнуться от нее не могла, вися над этой чертовой пропастью, простите, на соплях!
«Финал моей комедии!» — с трагической ясностью осознала я, закрывая глаза.
— Га… — очередной птичий крик оборвался на середине смачным ударом.
Я в удивлении распахнула глаза. Неужели чиркаш решил вступиться за хозяйку?! Они же скорее добьют и дотопчут, нежели придут на выручку! А! Все в порядке, картина мира не рухнула. Мой чиркаш стоял, прижавшись боком к скале, и с интересом наблюдал за необычным зрелищем, а прямо надо мной возвышалась Аленка. Глаза девчонки горели безумным огнем, а в руках она держала окровавленный металлический хлыст, которым, по-видимому, и проломила череп напавшей на меня птице.
— Помоги! — пропыхтела я, и только тут Аленка отмерла.
Брезгливо выбросив хлыст в пропасть (дура, как я теперь с чиркашем без него справлюсь?!), она упала на колени и, схватив меня за остатки жакета на спине, помогла забраться на небольшой уступ. Мы повалились на холодный камень и, тяжело дыша, уставились в небо. Я позволила себе лишь пару секунд отдыха, а потом резко поднялась и поставила на ноги все еще находящуюся в шоке переселенку. Хорошо хоть не сопротивляется, потому что времени на пререкания у нас нет. Разбуженные шумом, в воздух начинали потихоньку взмывать другие гаргары.
Первым делом я закинула на чиркаша Аленку, а сама залезла сзади нее. Ноги скользнули в стремена, и тут меня ждал неприятный сюрприз. Я-то думала, чиркаш со страху жмется к скале, а на самом деле эта «зубастая лошадь» просто пыталась снять седло, перетерев подпругу. Кожаный ремень даже на вид был изрядно потрепан, но еще держался, а вот сапоги стремян измялись настолько, что засунуть в них ногу мог разве что косолапый паучок.
Тьерш! И хлыста нет.
— Гар! Гар!
Богиня-Мать, как я ненавижу этот звук! С силой подобрав повод, я открепила его от стены и, вознеся молитву своей покровительнице, понадеялась на удачу. Зря! Чиркаш послушно сделал шаг в сторону обрыва, а затем по-собачьи встряхнулся. Подпруга, не выдержав двойного веса, лопнула, и мы с Аленкой кубарем скатились с лошадиной спины, благо хоть не в пропасть! Довольный чиркаш оскалился, будто издеваясь над нами, и взмыл в воздух, уступив место собирающимся в орущую стаю птицам.
— Марина, прощ… — жалобно начала Аленка, но я перебила.
— Закрой глаза и отвернись! — приказала ей, прижимая девчонку к скале и закрывая своим телом. — Все будет хорошо!
Ложь! Наверное, последняя в моей жизни.
Каркающая какофония, многократно отраженная эхом, буквально оглушала. В ушах стучала кровь, но даже несмотря на это я все равно услышала, как приближается к нам остервенелая стая в ожидании кровавой жатвы. Вот уж точно — поучаствовала в воздушной охоте, только не в качестве гостя и
