нет.
Отец Роман насупился, утопив половину лица в бороде. В первый раз я тогда заметил, что борода у него с сединой.
– Видал бы ты тот снаряд… – сказал он угрюмо. – Ну, да это вам командиры доведут. После присяги.
Тут он ошибся. Присяги-то нам дожидаться не пришлось. Добрые люди ее еще в учебке принимают, а у нас по-другому вышло. Совсем по-другому…
Обитаемого жилья вокруг расположения части, говорят, на много дней пути нет. Не знаю, кто это измерял и как, разве что с самолета, поскольку дорог тоже в пределах видимости не обнаружено. Зато аэродром – будь здоров, в три полосы, по пять тыщ каждая, хоть «Руслан» сажай, хоть «Мрию». Да они и гудят день и ночь – не «Русланы» с «Мриями», а всякие. В основном транспортные, конечно, причем знающие ребята подметили, что плюхаются к нам не только «Илы» с «Тушками», а попадаются и «Боинги» с «Миражами». Хотя в наше время это не в диковинку. Зато нехватки ни в чем нет, и кормежка зачетная. Ну и слава богу.
А вот в увольняшку сходить некуда. Не говоря уж – в самоволку сбегать. Кругом колючка да патрули. Только и остается развлечений – самому в патруле прогуляться. Тут иногда и сюрпризы бывают.
Раз как-то поставили нас со Свиридовым в патруль, а начальником – батальонный замком по вооружениям, целый майор Томилин. Маршрут новый, я тут ни разу еще не ходил. Ну, надели, как положено, повязки, нацепили штык-ножи на ремни и бредем, не торопясь, по вечернему холодку. Обогнули горку, на которой высотомер стоит – кивает, и тут я прямо запнулся от неожиданности. И Ванька тоже замер. Смотрим – перед нами, в низинке, натуральный город! Улицы, дома этажей по двенадцать. Кинотеатр!
Машин, правда, нет, светофоры не мигают. И ни души.
– В первый раз тут? – Майор не обернулся даже.
Видно, не одни мы с Ванькой клювы разевали на этом месте. Бывали и другие вороны.
– Да… жил когда-то город, – Томилин постучал каблуком в крайнюю плитку тротуара, будто боялся, что провалится. Потом быстро, как по тонкому льду, пошел вперед. Стены звонко возвращали эхо шагов. Но стоило остановиться, и наступала такая тишина, какой в нормальном городе никогда не услышишь.
– А что тут случилось, товарищ майор? – Я разглядывал мутные отсветы заката в окнах. – Авария какая-то?
Стекла везде были целы, хоть и запылились. Сдуру можно было подумать, что жители сплошь увлекаются фотографией. Сидят по домам, фотки печатают под красными фонарями.
– Может, радиация тут? – Ванька деловито прокашлялся и сплюнул.
– Не трясись, – сказал майор, – ни черта тут нет. Просто время его подошло… – он остановился на мгновение, к чему-то прислушиваясь. – Подползла граница. Пора город сдавать…
– Виноват! Как это так – сдавать?! – блеснул патриотизмом Свиридов. – На каком основании? У нас ведь границы – нерушимые! Я правильно понимаю? Мы же договор со всеми странами подписали!
Томилин покачал головой:
– С этими не подписывали.
– Так надо подписать! – горел Ванька. – А то городов не напасешься!
– Вот ты когда-нибудь и подпишешь, – невесело усмехнулся майор. – Неизвестно только, с какой стороны…
Вижу, не хочет дальше объяснять командир. Будто стесняется или стыдится чего-то. Или просто тошно. Я давно заметил – тут многие так: начинаешь расспрашивать, а они только отнекиваются. Мол, придет время – узнаешь. Что надо – доведут. По особому распоряжению. После присяги. В части, касающейся. Так толку и не добьешься.
Но Ванька Свиридов, он дотошный. Он и с начальства живого не слезет.
– Разрешите еще вопрос? – говорит.
Но майор вдруг поднял руку.
– Тихо!
Насторожился. Мы тоже прислушались. И действительно, откуда-то доносился строевой ритмичный топот.
Томилин удовлетворенно кивнул и двинулся дальше.
– Это тоже патруль.
– Ничего себе, – пробормотал Свиридов. – Во службу тянут ребята! В патруле в ногу ходят!
Из-за угла ближайшего дома показался человек в странном камуфляже. Вместо брюк на нем были шорты и гольфы, на голове – берет с большой пестрой кокардой. За плечами – ранец с торчащей из него антенной. Следом шли еще четверо в таком же прикиде, но на головах – каски.
Увидев нас, передний вскинул ладонь к берету.
– Командир патруля французского легиона лейтенант Лефевр! Приветствую, господин майор!
– Салют, мушкетеры! – Томилин пожал лейтенанту руку и вдруг вскрикнул от боли. На его пальце выступила капля крови. – Ты чего творишь,
