болтались где-то между военным объектом, полицейским участком и секретной научной лабораторией. Именно такая контора располагалась здесь, на островке возле берегов Швеции. Команда была смешанная, международная, основными языками считались шведский и английский.
Медицинские исследования морфы переносили плохо. Один вид томографа или обыкновенного шприца заставлял их мучиться. Была ли это защитная реакция организма на попытку вторжения в одну из тайн вселенной или некий неизученный феномен, но ради обретения себя во враждебном для них социуме и ради общения с себе подобными морфы добровольно отдавали себя в руки биологов, врачей, а после смерти – жизнь морфов хоть и была длиннее человеческой, но не намного – под скальпели прозекторов.
Использовать способности морфов массово не получалось. Однако как узкие специалисты в конкретных делах они стали незаменимы. Работали с химиками, геологами, кое-кто не погнушался и парфюмерии. Их помощь требовалась в разовых акциях полиции или в заданиях разведки. Со спецслужбами, конечно, все было туманно. Даже Олаф знал совсем немного. Но если кто-то из морфов был способен убивать, имея физические возможности и не имея серьезных моральных барьеров, то спецслужбы полагались и на таких «агентов».
– С Асли пока еще не все ясно, – Олаф наконец подобрался к сути вопроса. – Мы с ней неплохо поработали несколько раз, но ей нужно развитие, а Густав считает, что я буду полезнее Берану. Его напарник завтра увольняется. Так что, Ян, задачу ты понял? Тренируешь ее, тренируешься вместе с ней… физически, психологически… Вы должны научиться чувствовать друг друга. Возможно, через некоторое время на вас свалят какое-нибудь задание. Будь готов к этому. Если что, обращайся ко мне, я буду приглядывать за вами.
– Понял, не дурак, – пробормотал Ян. – Приступать-то когда?
– Сейчас.
Ян поднялся, шагнул к двери.
– Да, и еще, – остановил его Олаф. – Пока не забыл. На заданиях всегда носи с собой дополнительный комплект одежды для нее. Вдруг понадобится быстрая трансформация, одежда полетит к чертям собачьим.
Асли ждала за дверью, сидя на столе в холле и болтая ногами. Сегодня на ней были плотные бриджи и свитер шоколадного цвета. Увидев ее, Ян улыбнулся:
– Привет!
– Привет, – она откликнулась живо, с заметно меньшим холодком, чем вчера. – Ну что, переоденемся и побегаем по стадиону для начала? Ты уж извини, что беру командование на себя, но это только на первые дни, дальше – я в твоем распоряжении.
– Раз так, веди, побегаем.
Первый день прошел немного сумбурно. Они действительно позанимались на улице и в зале, пообедали в общей столовой, затем Ян попытался разговорить девушку, но о себе она рассказывала неохотно, ему тоже не хотелось вдаваться в подробности своей биографии – ограничились обсуждением погоды, любимых книг и музыки. Вот тут у них нашлось много общего: оба находили удовольствие в том, чтобы завалиться теплым летним вечером на веранде загородного дома с хорошим детективом в руках и старым добрым роком в наушниках.
За следующие пару недель Асли, похоже, привыкла. Ян стал чаще видеть ее улыбку, обращенную к нему, и веселый взгляд светло-карих глаз. Даже Олаф заметил, что девушка оживилась и выполняет указания Яна (к тому времени он уже освоился и сам корректировал их работу) без раздражения, наоборот, с каким-то мажорным подростковым озорством. Ян тоже привыкал к рысиному облику Асли, учился понимать язык ее звериных жестов, надо же было как-то общаться.
К возможному заданию они готовились – хотя трудно готовиться к какому-то абстрактному делу, аниморфы никогда не знали, кто позовет их в следующий раз, – но свалилось оно, как всегда, неожиданно.
Призыв о помощи поступил из полиции. На материке в прибрежном городке случился взрыв и пожар, часть многоэтажного дома рухнула, погребя под собой жителей. Спасатели разбирали завалы, но было одно место, куда они еще долго не смогли бы добраться, а оттуда явственно слышался детский плач. Температура же последние дни держалась около нуля…
Ян и Асли вылетели через двадцать минут на гидропланчике, принадлежащем полицейскому управлению городка. Еще через двадцать – были на месте.
Пожар к тому времени потушили, лишь дотлевали еще обгорелые доски, и над ними курился серый дым.
– Вот здесь, смотрите, – сказал спасатель, подводя необычную команду к маленькому просвету между обломками бетонных плит и щепок бывшей мебели. Асли скользила по горам мусора легко, будто не замечая, Ян пробирался, тихо чертыхаясь. – Там подвал, и плиты пробили его потолок насквозь. Сверху нам не подобраться, во всяком случае, не раньше чем завтра. Продолбить сбоку – значит обрушить все вниз. Но вот тут, глядите, если пролезть, осталось небольшое подвальное окошко, надо хотя бы попробовать понять, есть ли там кто живой и можно ли его вытащить. Плач прекратился с полчаса назад…
Ян посмотрел на Асли. Ползти под завалы казалось чистым самоубийством, но решать ей. Асли присела, осматривая узкий лаз, ноздри ее расширились, впитывая запахи. Ян чувствовал только гарь и бетонную пыль, но девушка явно чуяла больше.
– Он там, – сказала она. – Ребенок. Скорее всего, девочка. И у нас почти нет времени. Господин полицейский, отведите отсюда людей. Ян!
