– Ничего, что здесь еще минуточку посижу? – он стеснительно улыбнулся. – Хочется, знаешь, почувствовать себя капитаном «Одной волны».
Я снова кивнул, продолжая не понимать, что происходит. Пришел убить, чего тянет?
– Хочу поздравить тебя, Дэн.
– С чем, интересно? – в горле опять пересохло.
– С удачным прохождением испытания. Ты хороший выход нашел. Теперь ни тебе, ни твоим близким ровным счетом ничего не угрожает. Иди домой, обними жену, накати вискарика соточку и на боковую. Я тут, – он кивнул на Громову, – все подчищу.
– В смысле подчищу? – Кина-то все смотрим. – Убьете, что ли?
– Ты что, Дэн, не пугай меня… – посмотрел на меня удивленно, – разбужу, приведу в божий вид, работать посажу… Ничего более.
– Так вы хотели узнать, готов ли я ради близких жизнью пожертвовать? Садисты…
– Кто мы? – он опять удивленно уставился на меня. Я явно отвлекал его от чтения плейлиста. – Ты что, Дэн, дорогой. Мы как бы это… С другой стороны Луны – со светлой. Мы такими гадостями не занимаемся. А заметив, всеми силами стараемся помешать или хотя бы, научно говоря, локализовать последствия. Мы хорошие, Дэн. Ты своим поступком сегодня привлек наше внимание, и спасибо тебе огромное. Не только себя спас, но и многих других. У тебя, – он подмигнул заговорщически, – теперь очень хорошие перспективы наметились… Карьерный рост, так сказать. Но, – он провел рукой, охватывая радийный офис, – не в этих стенах, конечно. Несколько в других плоскостях. Карту, правда, мы изъяли, конечно. Сам понимаешь.
Наверное, я молчал минут десять. Переваривал. Утомленный последними днями, бессонными ночами, постоянной нервотрепкой, мозг очень трудно впитывал только что сказанное. Наконец впитал.
– Давайте я еще раз повторю все, что понял.
– Давай, – кивнул Ефим.
– Итак. Те, кто надо мной издевался, такие же ваши враги, как и мои. Они – темные, вы – светлые. Они эту пакость с услужением придумали и стали народ вербовать в свои ряды сатанинские, а вы благодаря мне теперь их планы проведали и на корню пресечете? Так, что ли?
– Немножко наивно изложено, но, по сути, верно.
– То есть вы – не убийца?
– Не приведи бог!
– И пришли сказать мне, что все кончилось?
– Именно.
– И что я крут?
– Как хребты Гималаев! – он усмехнулся.
Я откинулся на спинку дивана, даже не обратив внимания, что прижал спиной Ленкины ноги.
– Тогда я пошел? – сказал я, не двигаясь с места.
– Погоди… Можно одну просьбу… От благодарного, так сказать, слушателя.
Я пожал плечами, все еще не веря в свое счастье и ожидая подвоха.
– А вы разве слушаете нас?
– А как же? Радио слушаю. Всякое. Но врать не буду, «Одну волну» поймал только сегодня.
– Понятно. Так что надо-то? – я все еще был напряжен.
– Можешь мне одну песенку включить? Я никак ее в вашем плейлисте отыскать не могу… А копаться в чужом компе как-то нехорошо.
– Могу. Какую? – я вздохнул. Все радийшики знают, почему вздохнул.
– Вот кто поет, не помню – девчонка такая сексапильная… А песня про альбатроса… Там еще мелодия такая заводная…
Он напел несколько тактов. Ох, не надо было – напетый мотив от музыки был далек. Попробуем ухватиться за птицу.
– AronChupa, I’m an Albatraoz?
– Точно, она! Включишь?
– Легко. Только у меня тоже будет просьба… К этим, вашим… со светлой стороны.
– Хочешь новый контракт заключить? – поддел меня толстяк.
– Нет. Хочу, чтобы все, кто слышал мое сегодняшнее выступление, – забыли.
– Ах это! Давно сделано. И жена, и сестра, и все, кто был в этот момент на «Одной волне», помнят только музыку. Даже на сохраняемой записи эфира будут только песни и радостный голос Леночки.
– А Димка Шапошников?
– Все стерто, – деловито кивнул Добчинский. – Вы по-прежнему добрые приятели, все лишнее забыто.
– Стас?
– Вот с этим сложнее. Он уже, увы, не в нашей юрисдикции, так сказать. Но это его выбор, – пожал плечами Ефим.
