Сук, которому суждено быть обрубленным – рано или поздно… Мымрик взял бумагу и стал её внимательно изучать.
– Ваши счета арестованы, а заключать вас под стражу до суда, или нет, я решу, исходя из результатов обыска. Санкция на арест подписана областным судьёй.
Генерал кивнул, и ОМОН по главе со следователями заструился по крылечку.
– Позвольте мне позвонить губернатору? – подобострастно попросил доктор.
– Да не вопрос. Только именно губернатор санкционировала проверку вашей деятельности.
Терпилов жалостливо искривил лицо, глазки под очёчками захлопали слёзно.
– Она умерла от болевого шока, не выдержало сердце, – скороговоркой выпалил лысый судмедэксперт. – Глаза не проткнуты, а аккуратно вынуты. Похоже на ритуал. С вашим знакомым Барином произошло то же самое, но ему предварительно вырвали сердце. Боюсь, у нас начало серии.
Двое верных друзей рассеянно слушали, стоя в коридорчике и покуривая. В палате работала опергруппа.
– Спасибо, Иваныч, – вяло ответил Халюкин.
Двое санитаров вытащили носилки с трупом, накрытым простынёй, и понесли по коридору.
– Вскрытие меня дополнит, – сказал медик и последовал за процессией, на ходу стягивая резиновые перчатки.
Очевидное и невероятное часто ходят парой. Даже и добавить нечего. Впрочем, судмедэксперт всё же решил сказать ещё пару слов и вернулся.
– Антон Петрович, тут я вспомнил. Полгода назад убили столетнюю старуху в третьем районе. Точно таким же способом.
– Ну-ну?!
– Имечко у неё такое интересное, – наморщил лоб эксперт. – Та… Та…
– Тарасия! – в унисон вскричали друзья.
Спустя полчаса двое верных друзей находились в Административном корпусе психиатрички. Антоха пошел искать заведующую, а Андрюха заметил Юльку, только что вышедшую из ординаторской.
– Как ты, Юль? – спросил он.
Бутербродов впервые видел соседку такой потерянной.
– Нормально, в целом и общем… Лёгкий обморок не причинил мне вреда… – вымолвила ординаторша сомнамбулически и приложила ручку ко лбу.
– Кто же её так, Андрей Васильевич?
– А, один старый сукин сын, – как можно небрежней ответил доктор. Делиться мистикой с психиатром можно лишь если психиатр – это ты сам.
– Один из наших пациентов, да?!
– Нет, – не смог солгать доктор. – Хотя, в психушке ему самое место.
Смерть – это лучший способ решения проблем. Как для покойников, так и для их убийц. Однако, подобный эгоизм выходит боком всему остальному человечеству. Юлька всхлипнула.
– Жалко чрезвычайно. Такая тихая пациентка… была. А иногда мне казалось, что она абсолютно здорова.
Если время отмотать назад, то опыт превратится в ошибку. Иными словами, прежде чем подстричь ногти, почешите спинку…
– Ты давно здесь работаешь? – осторожно спросил Андрей.
– Второй месяц.
– Ирина Юрьевна, расскажите, как тётка… то есть, Тихонова попала к вам? – выспрашивал Халюкин у заведующей больнички.
Худая дама в очках привыкла смотреть на психов, как на говно. По привычке она так же смотрела и на всех остальных людей. Прокурор же, как известно, не человек, поэтому заведующая делала отчаянные попытки быть любезной. Получалось плохо, но и на том спасибо.
– Агафью привезли на «Скорой» около полугода назад, – монотонно сказала заведующая. – Параноидальная шизофрения, ярко выраженный психоз, депрессивность.
– Видела «зелёных человечков»? – предположил Халюкин.
Психиатр пожевала сухими губками, скользя по прокурору вдумчивым взором. Произнесла без эмоций и знаков препинания:
– Привет, я Смерть. Ну и что? Ну и всё.
Мозг Халюкина завис в старом добром охренении. Прокуроры всё-таки люди, со всеми человеческими вытекающими. Если не назло, то вопреки.
– Не смешно, – сама с собой согласилась заведующая.
Она встала, подошла к шкафу и достала папку. Вернулась за стол, открыла скоросшиватель, полистала.
– Вот заявление соседей, – передвинула «Дело» прокурору.
Всегда надо уметь делать правильный ситуационный выбор. Что-то вычеркнуть, а что-то подчеркнуть. Халюкин проглотил матерные слова и ознакомился с бумагой.
