орангутана. В руке он держал шариковую ручку, коей (по всей видимости) и ткнул Димку. Парень хмуро улыбнулся, обнажив кривые зубы.
– Привет-привет, Димчик!
– Ты к-кто?.. – беспомощно заморгали друзья.
– Эй, ты чего? – обеспокоился здоровяк и глянул на Сидоркина, похожего на статую. – А ты чего?
С боевым треском распахнулась дверь кабинета, впустив нескладную женщину лет пятидесяти. Рост под два метра. Мускулистые руки с острыми ухоженными ногтями. Короткая стрижка. Кривые ноги растут из плеч.
Носов прервал воспоминания и воскликнул, поспешно поднимаясь:
– Ребятки, поприветствуем нашего дорогого и многоуважаемого директора!
Девятый «Б» подбросила в воздух невидимая пружина. До конца не понимая ситуацию, поднялись и дружбаны. Директор встала у классной доски и рявкнула:
– Сидеть!
Класс поспешно опустился на места. Носов переминался в смиренной позе.
– Так, детишки! – визгливо сказала директор. – Я пришла сообщить, что полчаса назад произошел мерзкий, возмутительный случай. Из моего кабинета пропал калькулятор, подарок начальства за идеальную службу. И я знаю, кто это сделал!
Женщина вперила зловещий взгляд в Клюева и практически прыгнула к нему.
– Попался, Димчик! – прошипела директор и привычно схватила парня за горло.
– Валуева Валя?! – в ужасе прохрипел Клюев.
– Валентина Ильинична, Димчик! Сейчас пойдём ко мне в кабинет, и я выслушаю твои оправдания! Я тебя отучу воровать у любимой всеми директрисы!
Валуева перехватила Клюева за воротник и протащила к выходу. На пороге задержалась и произнесла воспитательным тоном:
– Клюев – бесчестный юноша, не имеющий совести! Ни одна девушка не должна с ним дружить!
Директор вышвырнула парня в коридор. Шагнула за ним, хлопнув дверью. Сидоркин с сожалением посмотрел им вслед.
– Прости за то, что я убил комара, друг… – прошептал он.
Класс облегченно заёрзал. Носов вытер испарину со лба. Бугай с задней парты тронул Сидоркина за плечо.
– Санчик, не боись. Я попрошу мамку простить Димчика. Сегодня она особо не в настроении… – задумчиво проговорил одноклассник.
– Валуева – это твоя мамка?! – вскричал Сидоркин.
– Сегодня что, день насмешек?! – проявил наконец агрессию бритый здоровяк. – Как же я проглядел в календаре!.. Девять лет на соседних партах, и ты меня… спрашиваешь о моей матери, которая всё это время руководит нашей школой! Кстати, если б не Коля Валуев, то Димчику давно бы пришел каюк!..
Сидоркин глядел-глядел на бугая и… вдруг искренне улыбнулся:
– Ну, здравствуй, Коля Валуев! По всему видно, что ты лучше третьегодницы Вальки, которая превратилась в ходячий ужас из дурного сна. Будем дружить!
Негодование улетучилось из глаз одноклассника. Коля спросил с неподдельным любопытством:
– Кто такая третьегодница Валька?
– Спроси у парадокса, – усмехнулся Сидоркин. – Он точно знает…
Вздымая пыль
Святослав Логинов
Великий пан
Умер великий Пан.
Осла звали Клаксоном, и в хозяйстве он был вещью в себе. Алексей Панов сам не мог понять, чего ради он обзавёлся этим нахлебником. Пахать на осле было нельзя, с конной косилкой у Клаксона была взаимная неприязнь, грабли и борону он таскал, но с большой неохотой. Единственное, куда Клаксона удалось пристроить, – работа водовоза. Для этого пришлось сшить два кожаных бурдюка ёмкостью в полтора ведра каждый. С пустыми бурдюками на спине Клаксон бодро цокал к роднику и старательно пёр в гору полные бурдюки.
Ещё на осле можно было ездить верхом, но куда и зачем? На Ходжу Насреддина Алексей Панов не походил совершенно.
Кроме Клаксона, в хозяйстве Панова числилась кошка Рыжка и добрейший пёс по кличке Цербер. До полного бременского коллектива не хватало только петуха.
Панов принадлежал к той породе людей, которых называют модным словечком «дауншифтер». Он числился безработным и работы искать не собирался. Городская квартира, которую он сдавал понаехавшим гастарбайтерам, приносила небольшой, но постоянный доход, позволявший существовать в деревне, не озабочиваясь заработками. Впереди ещё маячила пенсия, разумеется, минимальная, но это всё равно какая-никакая, но копеечка.
