По-моему, откровенно глупый вопрос! С какого перепуга я должна быть не жива?
Или я что-то опять пропустила?
— Что значит «жива»? — Я захожу в комнату, откидывая капюшон.
Перепуганная Айрис едва заметно пятится. Не могу понять, почему она так странно реагирует на меня. Будто я какой-то отголосок, а не реальный человек.
— Ты же… ты же должна была улететь с ними… С его отцом… — Перепуганная Айрис бледнеет на глазах, если так пойдет и дальше, то нервная дочка посла Ромеро неминуемо грохнется в обморок.
Все же она странно себя ведет. И это, признаться, начинает нервировать меня саму.
— Должна, — соглашаюсь я. — Но, как видишь, не улетела. Я передумала.
— Так ты жива?!
Пожалуй, более тупого вопроса я не слышала за всю жизнь. Что ж, какой вопрос — такой и ответ.
— Более чем. Кстати, можно поинтересоваться, что ты забыла ночью в спальне моего мужа? Да еще в таком виде! И только не говори, что он сам пригласил тебя к себе в постель. Прости, но не поверю.
Смотрю на смятение несостоявшейся соперницы и невольно получаю моральное удовлетворение. Все-таки в этом что-то есть: еще не так давно я была телохранительницей Айрис, прислугой, а теперь… Впрочем, я сама толком не знаю, кто я теперь. Но уж точно не ее служанка. Что несказанно радует. Никогда не любила прислуживать и подчиняться.
— Так ты ничего не знаешь? — Тихий дрожащий голос Айрис окончательно выбивает меня из колеи. Похоже, новость о том, что мы с Эваном женаты, не изумила ее. Зато удивлена я. Откуда она могла узнать о нас с альтаирцем? Но все размышления очень быстро уходят на второй план.
— Я пришла, чтобы поддержать Эвана. Выразить свое, — девушка запинается, с трудом произнося следующее слово, — соболезнование.
И вот тут мне становится по-настоящему не по себе. Что за чушь несет эта ненормальная? Какое еще соболезнование? Типа шутка: соболезную, что ты женился на Адамаск?
— И по поводу чего соболезнование, могу я узнать? — с нескрываемым сарказмом интересуюсь я.
— По поводу твоей… преждевременной кончины, — честно лепечет перепуганная Айрис, оседая в кресло.
Самое ужасное, что, глядя в ее небесно-голубые глаза, я отчетливо понимаю: дочка посла не врет. Она реально посчитала меня мертвой, но, Отар ее побери, с какого перепуга?!
Иду по пустынным улицам ночной Адейры. Порывы холодного ветра то и дело норовят сорвать с меня плащ. Иду, сам не зная куда. В темноту. В небытие.
Полчаса назад отец Марк принес дурную весть.
Дурную — очень мягко сказано.
Сначала я подумал, что это какая-то неудачная шутка, от которой в душе остается неприятный привкус глубокого недоумения, смешанного с разъедающей горечью, потому что…
Произошла ошибка! Бред! Так не бывает! Не должно быть! Нельзя потерять сразу все. Точнее — всех.
А затем пришла боль. Вперемешку с моим собственным диким криком. Он до сих пор стоит в ушах, хотя я уже давно молчу.
Молчу, а боль не проходит. Она такая сильная, что темнеет в глазах. Мне кажется, это единственное, что я теперь смогу чувствовать.
Боль. А еще безысходность.
Не понимаю… В голове не укладывается, как такое могло произойти? Это какой-то дурной сон… Сон, который вот-вот должен закончиться. Но конца так и нет…
Их звездолет взорвался через полтора часа после старта.
Один нелепый, наверняка заранее спланированный взрыв перечеркнул всю мою жизнь. Лишил любви, надежды, смысла…
Да… Именно смысла. Потому что смысла жить дальше, после того как погибли мой отец, братья, моя жена, я не вижу.
— Как «погибли»?.. — испуганно выдыхаю я, чувствуя, что начинаю сходить с ума. — Как?!
Сама того не замечая, ору во весь голос, тряся со всей дури перепуганную Айрис. Меня лихорадит.
