что глаз у деревянной кошки находится не между лап и не на спине!
Хор притих и зашептался.
– Кому еще чего напомнить? Может быть, подзабыли чего? – нагло поинтересовался эльф, подавляя восстание на корню.
Насколько мне стало известно из общего гула, коллектив был очень спетый и спитый, поэтому привыкли исключительно к коллективной ответственности. Повозмущавшись для приличия еще пару минут, эльфы стали наскоро учить слова, с ненавистью глядя на меня и поня. Насчет себя я даже не обижаюсь. Я ведь автор сего шедевра, а вот чем провинился мой Шнырик, я так и не поняла. Вот так вот и получается. Стараешься, стараешься, а никто это не ценит! Между прочим, многие гении при жизни были непонятыми. Их ждала посмертная слава… Правда, слово «посмертная» меня немного смущало, особенно при воспоминаниях о недавнем разговоре с его величеством.
Андоримэль указал мне на сцену, куда я тут же поднялась вместе со Шнырем. Шныря не мешало бы помыть, но я забыла сказать, а слуги не додумались. В итоге у некоторых эльфов, стоящих за мной, было такое выражение лица, будто они купили квартиру рядом с мусороперерабатывающим заводом и узнали об этом, только когда открыли окно, чтобы вдохнуть полной грудью свежий воздух.
Я мысленно посчитала до десяти и по взмаху Андоримэля начала петь. Шнырь ржал по окончании каждой строчки. Маэстро сделал знак, и тихо вступил хор, делая такое протяжное и тихое «у-у-у-у… а-а-а-а-а-а». А потом эльфы хором повторяли последнюю строчку. Это, кстати, это очень помогало попадать в ноты. Правда, не всегда я успевала за ними…
– Маэстро! Она не попадает в такт! Она никак не может под нас подстроиться! – занервничал солист, стараясь перекричать хор.
– Это не она под вас должна подстраиваться, а вы под нее! – закинув ногу на ногу, отозвался из зрительного зала ушастый руководитель этого безобразия.
После мучительной пятой прогонки и я, и понь, и хор чертовски устали. Андоримэль предложил сесть рядом и серьезно сказал:
– В этом году будет семь членов жюри. От эльфов – два представителя, от орков – два, от гномов – один, от людей – один и от огров тоже один. На первом этапе каждый будет стараться голосовать за своих, это понятно. Но в финал попадут лишь трое участников. И вот тогда начнется настоящая борьба.
– А почему не по одному от каждого народа? – поинтересовалась я.
– Эльфы снова разделились на два лагеря, люто не переваривающих друг друга. Городские эльфы и дикие эльфы. С орками все сложнее. Там изначально было два клана. Одни более-менее толерантные к империи, а другие – нет. И на этот раз участвуют оба. Огры вообще участвуют в первый раз. Поэтому нас ждет что-то новенькое, – огласил свежую политинформацию мой сэнсэй. – Так вот, я тоже в жюри. И в первом туре я проголосую за тебя. Это должно обеспечить тебе выход в финал. В финале, в зависимости от того, кто туда попадет, я могу проголосовать за кого-то другого, так что ты не обижайся.
– А Джио тоже в жюри? – спросила я, чувствуя уважение к столь самоотверженному эльфу.
– Нет, он распорядитель и ведущий. От орков в жюри будут сидеть двое новеньких, – вздохнул Андоримэль. – Учти, жюри очень внимательно следит за реакцией зрителей. Идти против мнения народа никто не станет. Так что в первую очередь тебе нужно понравиться зрителям. Поняла? Отдохнула? Давай вперед, репетировать.
Хорошая репетиция – это когда ты уже не думаешь о том, что ты поешь, когда тебе глубоко плевать на смысл слов и ты повторяешь их на автомате. Я не завидую певцам, которые мало того что на репетициях, так еще и на многочисленных концертах поют одно и то же. До мозолей на языке. А если садисты-зрители заставляют спеть эту песню на бис, то вообще хочется отправиться в последнее турне и навсегда завязать с сольной карьерой.
После часовой пытки мне дали еще немного времени на передышку. Тем временем хор переключился на более интересные и менее болезненные для меня темы, а именно – отсутствие нового репертуара и крайней непопулярности филармонии среди простого населения.
– Мне уже надоело петь «Лес светлячков». Сто лет поем этот «Лес». У меня уже зубы сводит! – возмутился один молодой эльф.
– Это классика! Классика всегда была непонятна для обычной серой массы! – заявила яркая брюнетка, отхлебывая из какой-то фляги. Она поморщилась и тут же прокашлялась.
– Но в этом году мы не выполним план по платным услугам для населения! – возмутился солист. – Плакала наша премия!
– Ой, кто бы говорил! И так получаешь больше всех! – ехидно заметила белокурая красавица, поправляя аппетитный бюст. – Но при этом у тебя дома даже нормального постельного белья нет!
Все посмотрели на белокурую красавицу, которая тут же умолкла, понимая, что только что рассекретила все явки и пароли.
– Ах ты стерва! – возмутилась рыжая эльфийка, пытаясь слезть с верхнего ряда деревянной хоровой скамьи. – Я тебе сейчас уши оторву! А ну иди сюда, шлюха!
– Девочки, не ссорьтесь! Он недавно пригласил меня к себе, так мы всю ночь в шахматы играли! – закричала брюнетка. – Кроме как фигурку над доской, он ничего поднять не может!
Назревала драка. Андоримэль не выдержал и встал.
– А теперь призаткнулись все на секундочку! – рявкнул эльф. – У нас намечается важное событие. То, чего мы ждали столько лет! И если кто-нибудь
