– Надеюсь, ты снова шутишь… – осторожно заметил эльф, глядя на меня с некоторым подозрением.
– Нет, на этот раз я целиком и полностью серьезна… – ответила я, облизывая вилку.
Глава 17
Полная фопа, или Щель оправдывает средства
Хор пел на редкость ужасно. Конечно, трудно петь хорошо, четко выговаривая слова, когда у одной половины хора выбиты зубы, а у другой сломаны ребра. Оказывается, вчера вечером, пока я утешала императора, наши хористы занимались более интересным и прибыльным делом – халтуркой. И хорошо, что задаток они взяли заранее, в противном случае на стоматолога, или кто тут занимается лечением зубов, денег бы у них не хватило. А дело было так. Их пригласили на похороны какого-то очень знаменитого в узких кругах гнома. Вообще-то, я не понимаю родственников усопшего, зачем приглашать хор эльфов? Неужели у гномов нет самонадеянной самодеятельности? Очевидно, этот пункт был упомянут в завещании покойного, ибо другого объяснения столь возвышенному желанию приобщиться к прекрасному посмертно я не вижу.
Сначала ничего не предвещало беды. Здесь есть такая поговорка: «Напился, как на похоронах гнома». В связи с большим количеством спиртного «градусник неадеквата накалялся». И вот, в ответственный и очень грустный момент, когда дражайшая супруга, а ныне почтенная вдова полезла лобызать своего покойного супруга, один из хористов (сейчас выясняется, кто именно) крикнул: «Горько!» Конец оказался предсказуем.
В итоге репетиция была короткой и очень вялой. От запаха, исходившего от хористов, мухи дохли еще на подлете. А те, которым удавалось выжить, впадали в коматозное состояние. Зато грустное пение с невнятной дикцией усиливало душераздирающий эффект от моего номера.
– Мы пойдем вубы вштавлять… Мы уфе записфались… – произнес солист. Ему досталось даже дважды, в первый раз ему влетело, потому что он стоял ближе всех, а во второй раз уже при разборе полетов, потому что по ошибке сперва подумали на него.
– Исключено! – замахал руками Андоримэль. – До Империовидения зубы не вставлять.
– Это фто за ифдевательфство? – зашелестел хор. – Мы так не фоглафны! Фадифт!
– Понимаете, обычным эльфийским хором сейчас уже никого не удивишь, а вот на беззубый эльфийский хор точно придут посмотреть. Ладно, репетиция окончена. Если узнаю, что кто-то все-таки решил вставить зубы, то я лично выбью ему их повторно… – зевнул невыспавшийся, поэтому ужасно злой эльф.
По хору прокатился вздох негодования, но ослушаться приказа руководства никто не осмелился.
– Фопа… – выругался один из хористов. – Полная фопа…
Джио появился не один. С ним был какой-то тщедушный человечек, похожий на крысу, с блокнотом и самописным пером.
– Знакомьтесь, – сказал орк, указывая рукой на мужичка. – Это самый известный корреспондент газеты «Вечерняя империя». Вы можете его знать под псевдонимами Шныра Говенная, Тварь Бессердечная и Критикус Анонимус. Он сегодня отправится с нами в наш благотворительный рейд. Сегодня будет вечерний выпуск вне графика, и статья о тебе будет на главной странице! Я договорился! Но сначала нужно ответить на парочку вопросов. Сима! Ты готова?
Я сглотнула. Полная фопа… Зря я смеялась над императором… Ой, чувствую, зря…
– Джио, а можно я поиграю в мою любимую игру? – спросила я, глядя на счастливого от своей предусмотрительности продюсера. – Игра называется «опоссум». Вы отвернетесь, а я прикинусь дохлой…
– Сима, шутки в сторону! Времени нет! – строго сказал Джио. – Приступайте, господин Шныра.
– Простите, пожалуйста, не могли бы вы присесть… – начал Шныра, уже делая заметки в своем блокноте.
У меня застучали зубы. В кресле стоматолога я и то чувствую себя намного комфортнее! Я краем глаза заглянула в его блокнот и прочитала слово «опоссум». Меня это совсем не порадовало.
– Итак, первый вопрос, – произнес Шныра. – Что вы можете сказать о своей личной жизни? Много ли было у вас мужчин?
Мля… Хорошее начало интервью. Очень многообещающее. Нужно думать, перед тем как что-то говоришь. Эта скотина все записывает.
– Секрет… – кокетливо ответила я, краем глаза глядя на Андоримэля, который невозмутимо сидел, закинув ноги на спинку стула следующего ряда, и читал список мест для посещения. Может быть, хоть он остановит это безумие. Ну есть же в нем капелька здравого смысла…
– Как вы оцениваете свою внешность? – спросил Шныра, посасывая перо.
– Критично, – сглотнула я. «Вы имеете право хранить молчание. Каждое слово может быть использовано против вас в суде!» – подсказала совесть, вспоминая какой-то фильм про бравых полицейских.
– У вас есть комплексы? – спросил Шныра, записывая мой предыдущий ответ.
– Раньше у меня их было много… Но я сумела с этим справиться… – ответила я, чувствуя, что где-то есть какой-то подвох.
