– А как вы оцениваете политику императора? – задал вопрос журналист.
– На пять с плюсом, – ляпнула я, надеясь, что если меня посадят, то не по политической статье.
– Вы раньше занимались пением? – спросил журналист, скрипя пером. А этот прохиндей подготовился основательно.
– Конечно… Но потом пришлось перестать, – выпалила я, чувствуя гордость за свои односложные ответы. Тут уже не придерешься…
– Как отнесся к вам император? Правда ли, что ему сначала не понравилась ваша кандидатура? – не отставал от меня Шныра.
– Ну, вы же сами видите… – ответила я, вымученно улыбнувшись.
Журналист все записал и тут же отправил посыльного, чтобы гонец отнес интервью в редакцию. Я выдохнула с облегчением. Мы немного проехались по городу, в рамках моей благотворительной кампании. Сначала нас занесло в детский дом им. Спинно-Грыза, где дети, увидев меня, рыдали и кричали, что я приехала их съесть. Также я узнала, кому этот детский дом обязан столь классным названием. Анабель Спинно очень любила детей, но денег на приют у нее не было. И тогда ей финансово помог орк по имени Дорак Грыз. Поставить фамилии основателей в другой последовательности никто не догадался. Детей долго уговаривали вылезти из-под кроватей, но они наотрез отказались. В итоге на деньги, которые я пожертвовала, они обещали поставить мою статую в полный рост и заказать несколько портретов, которые повесят в каждой комнате перед каждой кроваткой.
Потом мы побывали в приюте для погорельцев «Уголек», где не было ни одного постояльца, зато все стены были увешаны рекомендациями, как действовать при пожаре. Мне показалось, что инструкции, хоть и верные, правда, немного запоздавшие, но администрация так не считала. На те деньги, которые мы пожертвовали якобы от моего имени, они обещали сделать новые стенды «Огонь шутить не любит» и «Как спасти свое имущество от пожара».
В приюте для животных «Кабыздох» при виде меня все животные заметались в клетках и заорали дурными голосами.
– Это они так радуются! – пояснил управляющий. Я заметила. Особенно когда один пес при виде меня нафурил в опилки и прикинулся дохлым. На те деньги, которые радостно загреб управляющий, мне пообещали, что улучшат качество питания для животных. Меня это порадовало. Я вообще зверюшек люблю… А вот тех, кто за ними ухаживает, уже нет. Все днища клеток были проложены листовками участников Империовидения. В клетке с какими-то птичками я увидела и свой, с трудом различимый под слоем какашек портрет. Да, шоу-бизнес – это грязное дело. Надеюсь, что это к деньгам…
Меня отвели к улитке-предсказательнице. В огромном аквариуме сидела малюсенькая улитка, а вокруг нее были разложены портреты, вырезанные из листовок участников Империовидения. Мне пояснили, что она всегда ползет к тому, кто победит. Пока она ползла в сторону Мэй Донны и в мою. Ползла без фанатизма, с передышками, как при закачке пятигигабайтного торрента со скоростью один килобит в минуту. До точного прогноза пройдет еще недели две. Ничего, я терпеливая. Я дождусь.
Потом мы оказались в приюте для эмигрантов «Валидо Мой», названного в честь очень гостеприимного человека Валидо Моя! Этот гражданин был настолько гостеприимен и толерантен, что, судя по всему, даже сменил имя, как бы намекая на свою гостеприимность. Жаль, что этот товарищ уже давно умер, унеся тайну своего гостеприимства с собой в могилу. На мои пожертвования в приюте обещали купить новый замок на входную дверь и засов, чтобы запирать ее изнутри. Я не выдержала и попросилась сходить в туалет, где внезапно обнаружила вместо туалетной бумаги пачку листовок со своим портретом. Как тяжело быть звездой…
В доме для душевнобольных «Узбагойся» меня встретили радушно. Особенно санитары. С чисто профессиональным интересом они рассматривали меня, в надежде найти психическое отклонение, несовместимое с социальной жизнью. Мне показали сорок человек, которые в один голос утверждают, что они – император, потом показали еще парочку, которая орет, что это не их мир и что они попали сюда случайно. Они требовали телефон для звонка родным и телевизор. Совсем безнадежные… Одна девушка возомнила себя… невестой императора. Теперь у нее есть большая проблема выбора из сорока императоров. Другая очаровательная девушка считает себя мной. И ест по десять раз в день, в надежде догнать меня в моей весовой категории. Она поступила совсем недавно, поэтому целители даже еще не придумали, как ее лечить. Администрация пообещали мне койко-место в лучшей палате в качестве благодарности за мой щедрый дар. Спасибо, друзья… Я как-нибудь мимо постою.
На всю благотворительность у нас ушло не больше часа. Журналист отправился готовить статью, я попросила остановить карету и купила пирожок, который мне осторожно завернули в мой собственный портрет. Вот она, народная любовь.
Когда мне принесли вечерний внеурочный выпуск газеты, я поняла, что смерть – это самое легкое из того, что мне грозит при следующей встрече с императором. На главной странице красовались мой портрет и интервью под заголовком, от которого я почувствовала себя, мягко говоря, нехорошо… Я медленно перечитала заголовок еще раз, чтобы убедиться, что это не игра моего больного воображения…
Называлась статья просто: «
Тут же красовался мой злобный портрет в стиле «ее разыскивает полиция за каннибализм, убийство и изнасилования. Вооружена и очень опасна. При сопротивлении – стрелять на поражение».
Я почувствовала легкую дрожь в коленках и тут же присела на диванчик, жадно вчитываясь в каждое слово.
«Сегодня мне удалось пообщаться с замечательным человеком. Эта удивительная женщина является примером для всех нас только потому, что, несмотря на все трудности, смело идет впердед. Я имею честь взять интервью у той, которая называет себя Леди Баба…
Ж. Что Вы можете сказать о своей личной жизни? Много ли было у Вас мужчин?
