Ивайло подмигнул. Все приободрились. Полторы сотни глаз уставились на Славко. Тот не стал отвечать, только кивнул и снова опустил голову. В грабежах он участвовать не любил. Но — с волками жить, по-волчьи выть. Да и от мысли начиркать грязи в щи князю Владу на душе становилось теплее.
— Что-то ты не весел нынче, Борислав Мировидович. — Ивайло сел, развалившись, так что плечи его заняли место, что сгодилось бы двоим. Сидевшие рядом двинулись — словно отхлынули от вожака.
— Я видел топь. Возле Владовой сторожки.
За столом все замерло на мгновение, и вновь поднялся шум. На этот раз уже не радостный, а тревожный.
— Сюда добралась, — зашумели за столом. — Видно, Влад ее ближе подманивает.
— Сам видел? — грозно придвинулся закраец. — Где?
— Со стороны главных ворот. Башня на лесной косе, — отозвался Славко. — Топь изломала калечного словника, я сам башенных в Черну за пополнением привез.
— Словника? — тихо, словно про себя, повторил Щур, теребя в пальцах свою белую, как пепел, косу. — Насмерть?
Возчик кивнул. Ивайло был слабым ведьмаком. И сталь не пугала закрайца, потому что той силы, что текла в нем, стальной клинок даже не чувствовал. Если уж совсем припечет, мог Щур выбрать камень побольше или крепкий кряжистый дуб и попытаться раскачать силу. Но больше полагался на холодный и жестокий ум и верный закрайский клинок.
Но сколь ни мала была сила Ивайло, если потянет топь, рванет — всего изломает, пока до капельки не высосет.
Славко видел, что творится в душе у вожака. Мужики, большей частью мертвяки, не ведали, что такое сила. Другие — слабенькие маги, прибившиеся к вольным, заметно струхнули.
— И что думаешь, Борислав Мировидович? — не позволив страху отразиться в желтых глазах, спросил закраец у возчика.
— Шире стала радугина пасть. Скоро начнут хватать всякого мага, кто под руку подвернется. Так что, если есть у вас друзья среди истиннорожденных, пусть держат ухо востро, — проговорил Славко. — Так что нашим магам высовываться из лесу сейчас опасно. Налетят на дружинников или башенных — и скормит Владислав топи.
Закраец хотел спросить еще что-то, но сдержался. Растянул тонкие губы в улыбке.
— Верно говоришь, возчик. — Великан кивнул Славко, продолжай, мол, кушать. — Значит, тех, кто посильнее, мы нынче дома подержим. Но остальным-то что хвосты поджимать? Ты сам, Славко, первый бы должен вызваться за Конрадом Толстым ехать. Неужели нет охоты Чернскому господину ус подпалить?
— Как нет, есть охота, — усмехнулся возчик, разгадав замысел закрайца.
— Дело, мил друг, тогда тебе и вожжи в руки. Напросись возчиком к Конраду. Сумеешь?
Славко кивнул. Щур заправил за пояс конец косы и зачерпнул ложку похлебки.
— Где засаду сделать, мы с тобой после обсудим. Завезешь книжника в глухой угол, а там ребята вмиг управятся.
Мужики принялись предлагать места для засады, с какой стороны зайти и какими силами. Славко молча ел, не глядя на вожака.
— И в башню его петуха пустим! — отгоняя страх, выкрикнул кто-то.
— Только то… — буркнул бородач, ниже опуская голову. Зачерпнул ложку, да так и замер.
— К чему это ты, Борислав Мировидович, клонишь? — грозно спросил Ивайло. Все слышал вожак своим волчьим ухом.
— Говорю, и то дело. Башню поджечь. Толстого книжника хитрому князьку продать. Да надеяться, что заметит Владислав из Черны и… закручинится, — вполголоса проговорил Славко. — А он и бровью не поведет. Новую башню выстроит. И новых магов отдаст топи на съедение. Я видел сегодня! Видел сам, своими глазами, как топь словника сломала! Вот так!
Возчик переломил в крепких, исчерченных шрамами пальцах деревянную ложку — хоть и потерял он три года назад манусову силу, а простой, мужицкой, не лишился.
— Значит, слабоваты мы, по-твоему, выходим, Славко? Только пакостим исподтишка, грабим купчиков в лесу да за грош к ближним княжкам нанимаемся?
— А разве не такую работу ты принес своим вольным людям, Щур? Когда пришел я к вам в вольный лесной город, думал, отыскал товарищей, тех, кто хочет землю родную защитить от душегуба!
Голос возчика все креп, черная борода поднималась все выше. И, обиженные его словами, распрямляли плечи и сводили брови мужики за длинными столами.
— Разве не должны мы защищать землю? А если сам избранник ее, сам господин Черны, пошел против своего удела, разве не наш долг его остановить?! Владислав — сильнее сильного, мудрее мудрого. И мы, мертворожденные, против него, высшего мага, поодиночке — как соломинка на ветру. Но Влад один, а нас — целый вольный лесной город. Если ударить врага одним пальцем, он лишь рассмеется тебе в лицо. А если свести все пальцы в кулак… Захлебнется кровью предатель Чернской земли!!!
