Парня действительно было жаль. Оглядевшись в поисках того, куда бы поставить изящную зеленую фарфоровую чашечку с чаем, я не нашла ничего лучше, как всучить ее заметно удивившемуся Черному дракону со словами «подержите, пожалуйста», и, схватив протягиваемый древним пирожок, бросилась через всю улицу к веселящейся компании молодых драконов.
Добежала вмиг, остановилась перед съежившимся и уже невероятно красивым драконом и протянула ему пирожок со словами:
– Это вам от древнего.
Все разом посмотрели на другую сторону дороги – там маленький, толстопузенький и важный дракончик помахал лапой, не оставляя и сомнения в том, что да, это таки от древнего.
– Спасибо! – восторженно выдохнул осмеянный сотоварищами дракон, сорвал с пальца перстень с огромным камнем, сунул мне, схватил пирожок и, жуя на бегу, ринулся вперед, навстречу спускающемуся вниз воздушному морскому змею.
Он успел доесть пирожок, но все еще жевал его, когда был окутан лишающим иллюзии эфиром. И невероятное дело – он вдруг стал выше, его темные волосы на солнце заблестели ярче, тело стало стройным и поджарым, плечи оказались шире, и когда он, безумно счастливый, обернулся, то показался мне самым красивым драконом… Ну, кроме бывшего Владыки… наверное.
Я повернулась, почему-то желая удостовериться, но Черного дракона уже не было. Он исчез… вместе с чашкой, оставив после себя двух драконов в черных мундирах, которые разом взмыли вверх, чтобы закружить над городом.
– А я, мне можно тоже? – вдруг спросил один из молодых драконов.
– Это у древнего нужно спросить, – разочарованно ответила я.
И отправилась к Асур-Ррату, по пути отметив, что одаренный им дракон остался прекрасным, даже когда воздушник уплыл вниз по дороге, продолжая свое печальное дело по лишению населения иллюзий.
Молодые драконы, к слову, были быстрее меня, но древний на все просьбы о пирожках важно ответил:
– А вот неча было над парнем измываться! – После чего прикрикнул уже на меня: – Миладка, в путь!
При посторонних я так и не решилась спросить, куда ушел Главнокомандующий, и пришлось, передав полученное кольцо древнему, потащиться за ним с тяжелой корзиной.
Но это был очень приятный и светлый путь – мы дарили радость! В смысле, обменивали пирожки на драгоценности и деньги, и это оказался удивительный и светлый обмен, потому что пирожки древний раздавал всем тем, кого воздушники безжалостно выставляли на показ без иллюзий. Так, второй пирожок достался молодой маме с черными кругами под глазами от недосыпа. Она должна была слетать к мужу на работу, но очень боялась, что он увидит ее такой из-за воздушников… И получила пирожок с капустой!
Полет улетающей от нас прекрасной драконицы древний сопроводил пересчитыванием полученных монет и коварненьким:
– За вторым полетела.
Я лично вообще не поняла, о чем он.
– Как – за вторым? – переспросила качающая маленького дракончика няня. – Уважаемый халоне Карташ второго пока не хочет.
– Да кто его спрашивать будет, чего он там не хочет, – хохотнул древний. – Я сказал за вторым – значит, за вторым. Мои деткоприбавлятельные пирожки еще никогда не подводили! Миладка, вперед!
И мы пошли вперед, оставив нянечку и нескольких драконесс, видимо соседок, в совершенном потрясении. Но в шоке они пребывали недолго, и вскоре двое догнали нас со словами, которые выпалили разом:
– А можно и нам пирожка деткоприбавлятельного?!
Они переглянулись, нервно поправили шелковые, украшенные цветами платья, и первая осторожно сказала:
– Мне для сестры, они все ждут и ждут, а…
– А мне для невестки! – перебила ее вторая. – Так внуков хочу, сил нет!
Древний им продал, причем сам при этом коварно потирал лапки и приговаривал:
– То-то же, а то совсем демографию запустили тут без меня.
Я потом все хотела спросить у дракончика, а как быть с тем парнем, которому мы первому пирожок дали, он теперь тоже потомством обзаведется? Но спросить не получалось, мы все время куда-то спешили. Причем только древний знает как, но он постоянно находил тех, кому больше всего помощь требовалась. Так, спустя несколько часов и уже ополовинив корзину, он вдруг свернул с дороги, используя магию, открыл калитку в каменном белом заборе, и мы вышли на задний двор незнакомого дома, где под кустом сидел и плакал малыш лет пяти, вытирая слезы и прижимая к груди потрепанного тканевого мишку.
– Эй, малец, – древний достал пирожок с вареньем, дал мне и подтолкнул, мол, иди дай, – хочешь вкусненького?
Ребенок, все еще всхлипывая, кивнул, а потом помотал головой, мол, нет, и сказал:
– Мама сказала только мясо… пока… – и тут он всхлипнул, – не полечу…
Всхлип повторился, по щекам снова потекли слезы.
