бы просто очутиться в окружении книг тех, кто был способен вообще прожить без чувств, эмоций и боли. Хотелось прикасаться к древним, наполненным ныне запретными знаниями книгам, хотелось хотя бы просто перестать чувствовать, как невыплаканные слезы жгут глаза!
Но путь к спокойствию, как и, похоже, все в моей жизни, оказался сложен, тернист и вообще с препятствиями.
— Ыыы? — встревоженно спросил Гобби, едва мы подошли к охране библиотеки в составе шести скелетов и одного горгула.
— Есть идеи? — поинтересовалась я, остановившись и понимая, что охрану тут не зря усилили. В смысле, кое-кто, не будем показывать на ректора пальцем, решил, что мне больше в данном здании делать нечего.
Зомби подумал, кивнул, отпустил мою руку, вальяжно подошел к горгулу и… пнул его по коленке. Нежить взвыла. Заинтересованным скелетам важно продемонстрировали неприличный жест. Синхронно отпавшие челюсти и разъяренный рев. Треснув повторно горгула по тому же месту, Гобби махнул мне, мол, не тормози, и ринулся наутек. Все умертвия кинулись за ним.
Я просто застыла на месте.
Нет, проблему Гобби, конечно, решил, но как?!
— Ыыы! — завыл мой зомби, делая неожиданный рывок в сторону, после чего столь же неожиданно помчался ко мне.
Нежить за ним!
На размышления времени не оставалось — я бросилась к двери, с натугой открыла, а закрывали мы уже вместе, и закрыли! И Гобби деловито задвинул засов, отрезая от нас взбесившихся умертвий, которые начали ломиться в двери.
— А… выходить как будем? — потрясенно спросила я.
Пожав плечами, мое умертвие продемонстрировало, что понятия не имеет. Я вот тоже не имела ни малейшего понятия, была, правда, мысль про вены Некроса, но не знаю, получится ли открыть отсюда, все же я не Норт и не Гаэр-аш, это они везде проходы устраивают.
— Ыы? — спросил Гобби, указывая на вторые двери.
— Ну пошли, — согласилась я.
В любом случае это было лучше, чем открывать двери, а после улепетывать от разъяренной нашей наглостью нежити.
Глава восьмая
Ежегодный всенекромантский бал-маскарад
Но не успели мы сделать и шагу, как вдруг на месте входа в само помещение библиотеки появилось свечение, а после и вовсе открылся проход. Точнее, я отчетливо увидела, что он открылся, Гобби видеть не мог, но ощутил что-то, потому что напряженно замер. Я тоже ожидала появления кого-то, кто проход открыл, но никого не было.
Простояв несколько минут, я подошла к стене, приложила ладонь и вздрогнула, услышав отдаленное мерное биение сердца…
— Это сердце Некроса, Гобби, — тихо сообщила умертвию.
— Ыы? — удивился он.
Да, я тоже была удивлена, но проход открыл не маг, его для меня открыло уже живое, совершенно живое и чувствующее сердце. И для меня, явившейся сюда, чтобы вовсе позабыть о любых чувствах, это было… это было как-то… я не знаю… Это примерно как приходишь получить яд и покончить с жизнью, а тебе вручают артефакт абсолютного бессмертия. И хочется послать и артефакт, и дарителя куда-нибудь в вечно проклятую Тьму, но…
Но, обернувшись, я жестом подозвала Гобби и, едва умертвие подошел, взяв его за руку, уверенно шагнула в проход, увлекая нежить за собой.
Я ожидала привычного сумрака полупрозрачных вен Некроса, тьмы подземелий, всего чего угодно, но только не парка, золотого из-за осыпающихся листьев, которые ветер, закружив, бросил мне в лицо. И сразу стало ясно, что эта окружающая действительность вовсе не сон, а реальность!
Где-то среди ветвей закричала птица. Я резко обернулась на крик, еще до того, как осознала, что птица — умертвие, но, когда нежить кинулась на меня, расправив крылья и раскрыв клюв, ветер вдруг остановил ее, а после мягко вернул обратно на ветку, словно погрузив в сон, потому как больше птица не пошевелилась…
— Ыыы, — испуганно произнес Гобби.
— Бояться нечего, — попыталась я успокоить зомби, хотя и самой стало жутко, — это не лич, нас сюда перенесло сердце Некроса, а значит, здесь безопасно.
Ветер заскользил вокруг нас, а затем вдруг унесся вперед, расчищая от опавших листьев дорожку и словно указывая путь. И мы, переглянувшись, пошли по тропинке, среди золотого дождя из опадающих листьев, прислушиваясь к тишине и восхищенно осматриваясь.
Это был очень красивый парк — с высокими деревьями, чья могучая крона летом, вероятно, создавала бы сумрак даже в самый солнечный день, это был волшебный парк — казалось, он весь состоит из золотых, багряных, пурпурных тонов, и это был безумно страшный парк — потому что здесь не было
