— Ага, на одни неуды! — прошипела злая я. — А вы, наверное, просто отличники!
— Ага, — разом заулыбались оба. — В тройке лидеров всего факультета.
— Ну так идите и разбирайтесь с драконами сами! — рассвирепела я окончательно.
Парни умолкли, насупились и оба посмотрели на Гобби. Умертвие дернуло меня за рукав, а едва я на него взглянула, состроил такую жалобную рожицу, что я, тяжело вздохнув, сказала:
— Веди в склеп.
Эльфы в темно-голубых сюртуках переглянулись, и высокий протянул:
— Так… драконы в лесу…
Но Гобби взял за руку и молча повел вдоль стены.
Только тогда я вспомнила:
— Там же Рик!
Зомби остановился, с сомнением посмотрел на меня, потом куда-то за меня. Обернувшись, я увидела, что эльф с синим отливом золотых волос, то есть Рик, стоит в десяти шагах и мрачно переводит взгляд с меня на эльфов.
Отпустив Гобби, я, подхватив юбки, подбежала к Рику, шурша листьями под ногами, не удержавшись, обняла, а после, схватив за руку, потащила за собой, приказав нежити:
— Веди.
Рик последовал за мной как-то нехотя, а едва я споткнулась, подхватил на руки и спросил:
— Рррри… мм… Рррита, а куда мы идем?
Оба следовавших за нами эльфа с некоторым недоумением поинтересовались:
— Слушайте, ребята, а у вас тут у всех имена такие? — Это более низкий.
— Забавно звучит: Ггггаррри, Рррита, — подтвердил высокий.
Рик не ответил, а я устроилась у него на руках, обняв его за шею, беззаботно болтая ногами и думая о том, как же здорово, что Некрос меняет наши облики. Вот так спокойно посидеть у Рика на руках я бы не смогла, он все же более стройный и худощавый, вот у Норта, Эдвина или Дана — запросто. Они все могучие и широкоплечие и меня поднимают, вообще не напрягаясь, я для них после всех их тренировок что-то не особо-то и весомое. А сейчас и Рик меня мог нести вот так же не напрягаясь, и это было… Да удобно это было, я бы тут в платье за каждую корягу цеплялась! Так что счастье определенно есть! И пользуясь тем, что не дождавшиеся эльфы обогнали нас и теперь шли рядом с Гобби, прошептала:
— Я так скучала…
Рик улыбнулся как-то грустно и ответил:
— Я тоже.
Прижалась щекой к его груди, зажмурилась и едва слышно призналась:
— Единственное, что меня спасает, — стараюсь не думать о тебе.
— Получается? — Вопрос прозвучал напряженно.
Распахнув ресницы, с подозрением посмотрела на эльфа, такого широкоплечего, с темно-синими глазами, заостренными, прижатыми к голове ушами и нечеловеческим строением лица, вспомнила о том, что это же только иллюзия, и прямо спросила:
— Тяжело меня нести? Чего ты не сказал? Давай отпускай сейчас же.
Но вместо ответа Рик лишь прижал к себе сильнее и вдруг, остановившись, посмотрел на меня и хрипло спросил:
— Так что с Нортом?!
И в моих глазах заблестели слезы. Молча уткнулась вновь в его плечо, с трудом сдержала всхлип и, даже понимая, как все это странно выглядит, промолчала. Но затем, вспомнив об отношениях Рика с Дастелом, едва слышно прошептала:
— Норт — мой друг. И Норт, и Дан, и Эдвин. Но я отчетливо понимаю, что все это только до Мертвых игр, максимум до конца года, потом они уйдут из моей жизни, и я не буду привязываться. Не буду. Хватает тоски по тебе… Хватает не проходящей с годами тоски по дяде Тадору… Знаешь, мне проще вытерпеть любую физическую боль, чем… Ты сам терял близких, ты меня поймешь.
Вероятно, понял, потому что продолжил идти вслед за Гобби, крепко прижимая меня к себе. Крепко-крепко. Так, что я услышала, как стремительно и гулко бьется его сердце.
А потом уловила и едва слышное:
— Я не знал, что настолько дорог тебе, что причиню боль… — И тут же торопливое уточнение: — Что Норт сделает больно.
Закрыв глаза, я постаралась ни о чем не думать. Просто ни о чем. Вообще.
Но все равно ответила:
— Не хочу об этом думать. Не хочу анализировать. Не хочу ничего.
