Не здороваясь, Маша принялась переодеваться, и Витя увидел на ее плече большой желто-синий синяк.
Витя осторожно прикоснулся к ее плечу указательным пальцем. Маша вздрогнула от боли.
Витя спросил: Что это?
Маша отвернулась и ответила: Ничего.
Витя обнял ее и попросил: Ну, скажи, пожалуйста, что это?
Маша ответила: Он схватил меня.
Витя взял деньги с тумбочки, ключи от «Форда» и вышел во двор.
Маша улеглась в кровать и мгновенно уснула.
Из старинного чемодана к ее груди потянулись черные трубочки.
Во дворе все замело.
Алексей тащил по снегу елку.
Алексей сказал Вите: Знаешь – у нас всего один праздник в году. На день рождения, День матери, защитника Отечества и прочие религиозные праздники – плевать с высокой колокольни. Однако Новый год – это святое… Волшебство! Мои родители раньше очень любили праздновать Новый год. Мы наряжали елку, накрывали стол, и к нам приходило много гостей. Сегодня к нам никто не придет… может, вы с Машей зайдете?
Витя ответил: Может быть.
Алексей сказал: Спасибо.
Витя подумал: Все же человеку необходимо верить хоть во что-то, чтобы не сломаться.
Витя сел в машину, завелся и долгое время бесцельно кружил по заснеженным улицам возле общежития. Наконец он увидел бредущего вдоль дороги Леонида, у Леонида в руках были два потухших бенгальских огня.
Он, как ребенок, радостно размахивал палочками.
Витя притормозил, открыл дверь и сказал: Садись.
Леонид сел в машину и сказал: В новогоднюю ночь мое сердце тает, и я вспоминаю о том, что мог бы сделать, но не сделал. Уже слишком поздно.
И нет ничего хуже, чем слишком поздно, дружище.
Витя попросил Леонида: Поужинай со мной.
И они поехали к гастроному «Вкусненький», на втором этаже которого располагалась столовая.
Столовая напоминала пещеру, где прародительница – богиня плодородия и смерти поджидала своих верных охотников.
И Леонид был настоящим охотником, Витя же в глазах богини являлся всего лишь травоядным существом на грани вырождения – недостойным мужчиной, которому можно поручить нанизывание бус, латание одежды, присмотр за детьми и уход за ранеными воинами.
Богиня стояла за прилавком в белом фартуке и сером чепчике, дородная женщина с первобытными глазами. Лик ее был усеян созвездием крупных уродливых родинок. Богиня вертела в руках желтое полотенце и смотрела в окно на белые холмы гаражей, погребенные под снегом.
За ее спиной шумело радио, лишь изредка выдавая обрывки песен из параллельных вселенных. Песен про любовь, войну и мир.
Глядя на сиротливый компот из китовых слез на подносе, богиня спросила: И все?
Витя ответил: И все.
Богиня сказала: Не понимаю таких людей. Если уж зашли в столовую, так хоть поужинайте… или вам просто некуда пойти? Тут вам не зал ожиданий.
В центре зала сидел единственный посетитель.
Витя расплатился за себя и Леонида, взял поднос, и они пошли к столику у окна.
Леонид сказал: Это глупо. Наш столик вон там.
И он указал на столик, за которым обедал щуплый незнакомец.
Подойдя с подносами к незнакомцу, Витя и Леонид сказали: Долгих дней и приятных ночей… Вы не против?
Незнакомец поднял голову, его подбородок был выпачкан кровавым соусом, он зычно рыгнул и осмотрел пустующий зал.
Незнакомец ответил: Ну, раз уж все места заняты.
И они сели.
Незнакомец пил водку из пластикового стакана, водку он запивал теплым пивом, а закусывал он свиной котлетой, картофельным пюре, бобами в томате и соленым помидором.
Леонид взял гороховый суп, винегрет, две отбивные, два соленых огурца, два драника со сметаной и триста грамм водки.
Витя поставил перед собой поднос с компотом и компотом этим наслаждался, как только мог.
За окном шумела снежная буря.
Незнакомец сделал глоток из стакана с водкой, затем сделал глоток из пивной кружки, проглотил смесь, поморщился, отделил вилкой кусочек от свиной
