Отец Вани сказал: Чего уж там. Тогда и я с вами.
Александр сказал: Нет, в комнату пойду я один. Если мы все сгинем, то ничего не получится. Ты, Алексей, будешь дежурить в коридоре и поможешь мне вернуться назад. А ты (сказал он отцу Вани) займись вот чем…
Александр зашел в комнату Старухи, дверь за ним громко захлопнулась.
Раздался визг тормозов, в нескольких сантиметрах от Александра остановился микроавтобус. Из кабины вылез водитель и проорал: Куда ты прешься?! Уйди вон с дороги!
Александр ушел с проезжей части и очутился в начале улицы Ставропольская.
Он обернулся и увидел четырехполосную дорогу, на другой стороне высился девятиэтажный жилой дом, первый этаж его занимали библиотека им. Елены Телиги, «Детский мир» и книжный магазин.
Тот самый книжный, куда Аня – дочь Александра, отправилась за карандашами и перед которым ее сбил насмерть черный «бумер».
Дверь быстро растворялась в воздухе над проезжей частью, от нее осталась одна лишь круглая ручка, а затем и ручка исчезла.
Был жаркий сентябрьский день. Высоко в безоблачном просторном небе светило солнце.
Александр стоял возле сетчатого забора детского сада, он слышал счастливые крики детей и воркование голубей.
Александр подумал: Голубиные песни, черт его знает, о чем голубь поет. Грустно ему или весело? На Страшном суде господь со всеми покончит, а потом схватит голубя за шею, встряхнет как следует и спросит: Какого хрена?! Ну что ты там поешь, непонятно! Отвечай, твою мать! Хорошо тебе или плохо? А голубь уставится на бога круглыми глазенками и скажет: Гуру гуру гуру гуру!
На площадке играли дети, между ними расхаживала воспитательница в белом халате.
Александр пнул пенек, оставшийся от каштана.
С этим пеньком была связана старая семейная история. Когда Аня только родилась, к ним в общежитие приехала погостить и помочь мать Александра. Однажды мать поехала в центр на встречу одноклассников и возвращалась домой затемно. Она споткнулась о пенек и выронила большую банку кофе, которую купила в ЦУМе. А еще она разбила нос. Но ей было совсем не больно, наоборот – радостно, она шла домой с кровоточащим носом и думала: Вот, Аня вырастет, и все будут ей рассказывать про меня очень смешную историю, про то, как я рассыпала кофе и вернулась домой с разбитым носом. И пенек родственники с умилением будут вспоминать. Так и случилось: ни одно семейное застолье не обходилось без этой истории. Александр любил подшучивать: Мама, там, где ты зерна рассыпала, уже выросли вот такие кофейные деревья!
И все смеялись, потому что споткнуться о пенек – это не то, что споткнуться о человека.
Напротив детского сада находился Молочный магазин и обувная мастерская старого еврея Иосифа.
Иосифа знали все. Не сосчитать, сколько обуви он перечинил.
Носилась молва, будто Иосиф разговаривал с обувью и обувь ему отвечала.
Шлепанцы рассказывали Иосифу про вокзалы провинциальных городков, озера, раскаленный песок и шепот волн, туфли жаловались Иосифу на холодные лужи, а сапоги да ботинки беседовали со стариком на скрипучем по-морковному языке сугробов.
Носилась молва, что Иосиф разговаривал с обувью и после того, как отдавал ее владельцам.
Вот и сейчас он сидел в окне, трудился над женской босоножкой, спустив крохотные очки на кончик носа. За работой он был похож скорее на ювелира, чем на сапожника.
Александр никогда не мог представить старого сапожника в обычной жизни, он никогда не видел его обуви, потому что старик прятал ноги под столом. Должно быть, он женат на сапоге, дети у него – туфли, внуки – босоножки, а правнуки – вьетнамские шлепанцы.
В таком случае на день рождения к нему приходит вся обувь, которую он когда-либо чинил. А на похороны к нему придут черные классические туфли и скажут: Он был хорошим человеком, благодаря ему мы не рвались, не натирали ноги и не промокали.
Александр зашел в обувную мастерскую. Еврей вопросительно уставился на него. Александр встал на четвереньки и, заглянув под стол, увидел босые ноги Иосифа.
Александр знал, что Молочный, «Детский мир», книжный магазин, детский сад и библиотеку давно закрыли.
Пенек выкорчевали, землю закатали асфальтом, а Иосиф умер лет пять назад.
Александр вспомнил сериал «Скользящие», там двое студентов, певец и профессор перемещались по параллельным вселенным. И вселенные очень походили на их родной мир, однако всегда были небольшие различия – то президента не так зовут, то калитка скрипнет. Студент изобрел пульт, который открывал дыру в другое измерение, может, дверь Старухи – это дыра в прошлое?
Александр медленно шел по Ставропольской, он рассматривал дома, деревья и людей, шедших ему навстречу.
Он видел деревья, которые давно спилили, и на месте их не высадили новые.
Он видел дома, которые снесли, и на месте их устроили мусорные свалки.
Он встречал добрых людей, которые давно умерли, а вместо них пришли злые люди с волчьими глазами.
Он встречал добрых людей, которые споткнулись о самих себя и уже никогда не были прежними.
