Собака в подарок

– Ну как? – спросил он. – Вам здесь нравится?

Рене насупилась.

– Вы меня обманули.

– Да бросьте вы. Скажите, вы бы отправились со мной, если бы я заранее сказал вам, куда мы едем?

Она пожала плечами и отвела глаза.

– Наверное, нет.

– Тогда в чем же проблема?

Трэвис заказал себе кофе американо, а Рене – обезжиренный кофе латте. Они нашли свободный столик и стали ждать, когда будет готов их заказ.

– Думаю, все дело в том, что я не понимаю, зачем вы это сделали. Мы едва знакомы, и вы даже не знаете, хороши ли мои работы.

– Не беспокойтесь. Если они недостаточно хороши, Пэт все равно не выставит их, даже ради меня.

– Само собой, – сказала Рене, глядя по сторонам. – Я вижу, что она умеет выбирать живописные работы и вряд ли рискнет своей репутацией знатока. Я просто…

Трэвис видел, что Рене ошеломлена. С его точки зрения, в том, что он попросил Пэт посмотреть работы Рене, не было ничего особенного. Они были старыми друзьями, и он знал, что Пэт не станет выставлять чьи бы то ни было произведения, если они того не стоят. Но что-то в том, как Рене говорила о творчестве, когда они разговорились в коридоре школы, задело его за живое, особенно потому, что он понимал: она продолжала заниматься искусством, несмотря на противодействие своего мужа. Если он сможет помочь ей выставить ее работы, то почему бы и нет?

– Мне приятно это делать, – сказал Трэвис. – Люблю помогать своим друзьям.

Трэвис услышал, как выкликнули их имена, и пошел за кофе. Принеся их чашки и снова сев в кресло, он заметил, что Рене внимательно разглядывает акварель, висящую на стене рядом с их столиком.

– Какая прелесть, – сказала она. – Это похоже на лес, растущий рядом с моим домом.

Он кивнул:

– Здешние места очень красивы. Когда я отсюда уехал, не проходило и дня, чтобы я не скучал по их красоте.

Рене сделала глоток своего латте.

– Вы не рассказывали мне, почему уехали из Болингброка.

Трэвис подул на свой кофе, а затем немного отпил.

– Я поступил в Принстон, помните? Мне дали футбольную стипендию.

– Но зачем было уезжать в Нью-Джерси, если рядом был такой отличный университет, как Клемсон, имеющий к тому же куда лучшую футбольную команду?

Трэвис посмотрел в окно и отпил еще кофе, гадая, что ей сказать. Рене была права – они были едва знакомы, – к тому же до недавнего времени некоторые из причин, побудивших его уехать, оставались тайной даже для него самого. Говорить с кем-то о своей семье было нелегко, особенно теперь, когда его родители умерли.

– У меня дома были кое-какие проблемы. Ничего серьезного, но мне казалось, что мне необходимо на время уехать подальше от всего этого. Футбольная стипендия дала мне предлог покинуть Болингброк таким образом, чтобы это не выглядело так, будто я от чего-то убегаю.

– А почему вы так долго не возвращались?

Он пожал плечами.

– Главным образом из-за работы. Мне предложили работу в Техасе, от которой я не смог отказаться, но я всегда планировал когда-нибудь вернуться сюда. – Трэвис рассмеялся. – Чаще всего «когда-нибудь» означает «никогда», но мои намерения были серьезны.

Она улыбнулась.

– Никогда не говори «никогда»?

– Вот именно. – Он глубоко вздохнул. – Как бы то ни было, потом я встретил девушку, влюбился в нее и женился. Ее семья жила в Техасе, и ей не хотелось оттуда уезжать. Мы с ней ездили сюда каждый год, но даже после того, как ее родителей не стало, жену все равно не привлекала перспектива переехать в эти места.

– А потом умерли и ваши родители.

Трэвис опустил взгляд, и его вдруг осенило: Эмми вообще никогда не имела желания переезжать с ним в его родные места. Хью был для нее просто удобным предлогом.

– Собственно говоря, – сказал Трэвис, – сначала умер мой отец, но мне сразу стало очевидно, что без него мама долго не протянет. И когда я сказал жене, что мы должны переехать сейчас или никогда, она решила, что ей больше подходит никогда.

– Мне очень жаль.

Мужчина попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось.